Рубины Блэкхерста
Шрифт:
– Сочувствую вам, – отвечала ей Хезер, но решила не делиться собственным горем: недавней смертью отца. Сестре помощника приходского священника наверняка не понравится то, что ее спутница не соблюдает траур, хотя шляпка самой мисс Уэдж едва ли годилась в столь печальных обстоятельствах. Просто Хезер не любила черное и полагала, что ее в Тэдкастере никто не знает, а значит, не сможет упрекнуть в отсутствии почтения к собственному отцу. К тому же, в таких стесненных обстоятельствах она не могла позволить себе роскошь обновить
Сержант путем сложных маневров наконец донес до рта кружку с бренди; алкогольные пары тут же поднялись в воздух.
– Похоже, если буран не прекратится, нам придется застрять здесь. Что-то мрачновато там, снаружи! – воскликнул он.
– Если я опоздаю, мне могут отказать в должности, – опечалилась Хезер.
– Зима – не самое подходящее время для путешествий, – добавил сержант, поставив кружку на стол. – А в этом месяце стоят необычные холода.
– К сожалению, погоду не выбирают. Во всяком случае, со мной это так. Слишком мало свободных вакансий.
– Вы совершенно правы, мисс Максвелл. В Лондоне сотни людей замерзают на улицах, прижимая к груди бутылки с зеленым змием. Джин – единственный способ согреться, но для многих это и причина смерти. – Сержант посмотрел в сторону Зу Даймонд, намекая на ее пристрастие к горячительным напиткам.
Сознавая, что ей удалось утолить голод лишь на короткое время, Хезер с усердием продолжала расправляться с куском свежеиспеченного хлеба.
– Сейчас настали для человеческой нравственности трудные времена. Я уверена, что это из-за того, что ослабел наш страх перед грехом, – отчетливо произнесла мисс Уэдж. – Во времена моей юности все было по-другому.
Зу Даймонд приглушенно хихикнула, ее челюсти напряженно работали.
– Слыханное ли дело? Думаю, что мисс «Добропорядочность» никогда не была молодой. Меня просто тошнит от ее правильных речей. – Толстый теткин палец едва не уткнулся в лицо мисс Уэдж, застывшее от изумления. – Держу пари, что у вас тоже где-нибудь на вашей тощей груди запрятана фляжка с коньяком. И вы ищете укромный уголок, где бы можно было к ней приложиться.
Мисс Уэдж замерла от неожиданности, она судорожно глотала ртом воздух, на ее лице выступили красные пятна, глаза потемнели от ярости.
– Никогда! – с чувством произнесла она.
– Леди, леди! – предостерег Бэгберн. – Сейчас не время для мелочных ссор.
– Женщины, что с них возьмешь! Не успеешь глазом моргнуть, а они уже на горле друг у друга, – смущенно покраснев, пробормотал мистер «Член».
Поскольку от нее не требовалось принять чью-то сторону, Хезер уставилась на прокопченные, когда-то белые стены. Неуклюжие слова, пустопорожние эмоции выводили девушку из равновесия. У нее было очень мало опыта в общении с нахальными проститутками или взбешенными сестрами помощника
– Думаю, что мне пора идти. Завтра предстоит долгий путь, – произнесла она и, собрав остатки сил, улыбнулась своей светлой улыбкой.
Мисс Даймонд поднялась со скамейки, чтобы дать возможность Хезер выйти. Отступив в сторону, проститутка споткнулась о корзину Хезер и растянулась на полу, обнажив целую кучу юбок и толстые ляжки. Ее крашеные локоны пришли в беспорядок. Дешевое украшение из перьев упало с головы, один из слуг мистера Пратта, бросившийся Зу на помощь, наступил на него ногой.
Тяжело дыша, мисс Даймонд наконец села, а когда парень попытался поставить ее на ноги, начала громко сквернословить:
– Я совсем ослепла. Какая сволочь поставила сюда эту корзину: я ведь могла переломать ноги!
– Боже мой! Что стало с моими вещами! – Хезер нагнулась к корзине: та лежала на боку, и ее содержимое вывалилось на грубый дощатый пол. При виде остатков мясного пирога, перемешанных с бутылочными осколками, нескольких яблок, медной мелочи, расчески с посеребренной ручкой и, наконец, ожерелья, у девушки остановилось дыхание.
Ее глаза расширились от изумления: сдвоенная нить из превосходных бриллиантов, на которой семь больших рубинов горели, как капельки крови, среди ледяного блеска.
– Что?.. – выдохнула Хезер, поднимая ожерелье. Гибкой холодной змейкой оно обвило ее пальцы, блеск бриллиантов был ослепительным. Дрожащей рукой, чуть дыша, молодая леди положила его на скамейку, где сразу же к нему подбежал сержант Бэгберн.
– Вот что я скажу: блеск очень даже приятный! – он достал из кармана жилета лупу и внимательно осмотрел драгоценности.
В комнате воцарилось молчание, глаза всех присутствующих завороженно рассматривали камни в его руке.
– Боже мой! – наконец вырвалось у Улисса Бэгберна. – Это же рубины Блэкхерста!
Взором обвинителя он пристально посмотрел на Хезер:
– Откуда у вас это, миссис Максвелл? Хезер, нахмурясь, ответила ему почти шепотом:
– Не имею ни малейшего представления. Я вижу это ожерелье в первый раз.
Сержант Бэгберн угрожающе склонился над девушкой, размахивая драгоценностями перед ее лицом:
– Это ожерелье, среди всего прочего, было украдено месяц назад в Лондоне из будуара баронессы Эшли. Что вы на это скажете, мисс Максвелл?
Губы Хезер беззвучно зашевелились, с огромным усилием воли она произнесла:
– Не могу понять, как оно оказалось в моей корзине.
– Боюсь, что вынужден буду арестовать вас за кражу рубинов Блэкхерста, – зловеще заключил сержант Бэгберн и сжал своими потными ручищами похолодевшие запястья Хезер.
ГЛАВА 2