Руденко. Генеральный прокурор СССР
Шрифт:
12 июня 1951 года был арестован один из инициаторов этого процесса министр государственной безопасности СССР генерал-полковник Абакумов. Ему было тогда сорок два года.
Абакумов происходил из рабочей среды, образование имел только в объеме городского училища, которое окончил в Москве. Однако благодаря исключительной энергии, природной сметке и уму он сумел достичь высших воинских чинов.
В 1939 году он был еще рядовым сотрудником НКВД, оперуполномоченным в Секретно-политическом отделе. Затем во время репрессий неожиданно и круто выдвинулся, получив должность начальника Ростовского управления НКВД,
По словам Генерального прокурора Союза Сафонова, указание на арест Абакумова и возбуждение в отношении него уголовного дела по статье 58,1 п. «б» (измена Родине) он получил непосредственно от политического руководства. Прямо из кабинета Генерального прокурора Абакумов был препровожден в сокольническую тюрьму, так называемую «Матросскую тишину».
Вслед за ним были арестованы и его ближайшие соратники: начальник следственной части по особо важным делам МГБ Леонов, его заместители Лихачев, Комаров и Шварцман, начальник секретариата министерства Чернов и его заместитель Броверман.
Помимо них Сафонов, в нарушение всех существующих законов, арестовал и жену Абакумова – тридцатилетнюю Антонину Николаевну, которая вместе с грудным ребенком была помещена в Сретенскую тюрьму. Надо признать, что у Сафонова хватило смелости отказать в санкции на арест бывшей жены министра – Т. Смирновой. В Прокуратуре СССР ограничились лишь ее интенсивными допросами.
Так было создано дело о якобы «враждебной деятельности» ответственных сотрудников МГБ. Характерно, что толчком к возбуждению этого дела послужило письмо одного из сотрудников министерства, старшего следователя подполковника Рюмина, который донес Сталину о «смазывании» руководством МГБ террористических вылазок врагов против руководителей партии и правительства. Доносчик, как водится, сразу же получил повышение – стал начальником следственной части, а затем и заместителем министра государственной безопасности (им был тогда Игнатьев).
В течение первых месяцев дело Абакумова расследовалось в Прокуратуре СССР. Им непосредственно занимался заместитель Генерального прокурора Мокичев, так как Сафонов после автомобильной аварии попал в больницу. Рюмин, спровоцировавший возбуждение этого дела, всеми силами стремился к тому, чтобы забрать расследование из органов прокуратуры. Хотя к следствию был привлечен очень узкий круг ответственных работников прокуратуры, Рюмин через свои каналы получал подробную информацию о всех мероприятиях прокуратуры и, соответственно переработав ее, использовал в своих целях.
Более того, от арестованного по ложному доносу прокурора отдела по надзору за следствием в органах госбезопасности Дорона Рюмин путем применения незаконных методов и истязаний добивался показаний даже в отношении Генерального прокурора СССР и других руководящих работников органов прокуратуры.
Оказавшись после смерти Сталина на свободе, Дорон рассказывал своим коллегам из Прокуратуры Союза ССР, что, добиваясь от него показаний, следователи МГБ били пряжкой ремня по голым ягодицам, приговаривая: «Вот тебе процессуальное, а вот тебе материальное право».
В конце 1951 года на очередном докладе дела Абакумова у Сталина Рюмин выразил сомнение в том, что прокуратура сумеет «раскрутить» Абакумова. Сталин с его мотивировкой согласился.
В феврале 1952 года это дело было передано для расследования в МГБ. Арестованного Абакумова сразу же переместили из «Матросской тишины» в Бутырскую, а затем в Лефортовскую тюрьму. Одновременно с этим была арестована еще одна группа ответственных работников МГБ, а заодно с ними и несколько ведущих врачей Кремлевской больницы (Рюмин готовил тогда так называемое «дело врачей»).
Для Абакумова и его «сообщников» наступили самые тяжелые дни. Бывший руководитель Министерства госбезопасности на себе почувствовал, что значит попадать в руки подобных «чекистов», которых он сам и подбирал…
Начались бесконечные и самые изощренные пытки и истязания обвиняемых. На Абакумова надели наручники, поместили в тесный карцер (обычную холодильную камеру), без окон, без притока свежего воздуха, где несколько суток держали на хлебе и воде, включая беспрерывно холодильную установку. Описывая эти зверства в письме на имя Берии и Маленкова, Абакумов просил их «избавить его от Рюмина и его друзей» и передать дело вновь в прокуратуру.
Рюмину не удалось полностью насладиться плодами своей победы над бывшим шефом. В конце 1952 года его отстранили от ведения следствия и вскоре вообще уволили из органов МГБ, а сразу же после смерти Сталина, в марте 1953 года, он был арестован.
Однако и Абакумов не был выпущен из тюрьмы. Его дело все еще расследовалось, хотя и не столь интенсивно. Еще до судебного разбирательства, 15 сентября 1954 года, оно рассматривалось на заседании Президиума ЦК КПСС, где фактически предрешался приговор, утверждалась судебная коллегия.
Бывший председатель Верховного суда А. А. Волин рассказывал мне, что на президиуме он предлагал направить дело для производства дополнительного расследования, так как в нем многое было еще неясно. Однако с ним не согласились.
Генеральный прокурор Руденко выступал за то, чтобы дело слушалось в закрытом судебном заседании (как и дело Берии), но это предложение не прошло.
Суд над Абакумовым начался 14 декабря 1954 года в Доме офицеров Ленинградского военного округа (там же, где судили участников «ленинградского дела»). Обвинение поддерживал Руденко.
Абакумов виновным себя не признал, сказав, что его дело было сфабриковано Берией, Кобуловым и Рюминым.
И тем не менее Абакумов и некоторые его соучастники были приговорены к расстрелу. Приговор, как и в сталинские времена, привели в исполнение незамедлительно. Абакумову даже не дали возможности его обжаловать.
Его главного изобличителя Рюмина Военная коллегия Верховного суда приговорила к расстрелу еще раньше, в июне 1954 года.
Спустя сорок лет Военная коллегия Верховного суда по протесту заместителя Генерального прокурора пересмотрела дело Абакумова и других и переквалифицировала их действия на статью 193,17 п. «б» УК РСФСР – злоупотребление властью и превышение власти при наличии особо отягчающих обстоятельств. И это обвинение вполне соответствовало действительности. Власть эти люди порой использовали действительно во зло.