Руденко. Генеральный прокурор СССР
Шрифт:
Комиссия пришла к выводу, что «оснований для пересмотра дел в отношении Бухарина, Рыкова, Зиновьева, Каменева… не имеется, поскольку они на протяжении многих лет возглавляли антисоветскую борьбу, направленную против строительства социализма в СССР». Все они были реабилитированы только через 30 лет, в 1988 году.
Руденко постоянно интересовался работой специальной группы, занимавшейся вопросами реабилитации, и всегда напоминал руководителям Главной военной прокуратуры о всей важности порученного им дела.
Викторов вспоминал:
«Вся наша работа проходила под непосредственным руководством Генерального прокурора. Руководство аппаратом, созданным в Главной военной прокуратуре для этих целей, осуществлял Главный военный прокурор. Возглавляли отделы назначенные с периферии опытные военно-прокурорские работники, занимавшие до этого и во время Отечественной войны должности военных прокуроров армий и корпусов. Из фронтовиков в основном был сформирован и весь аппарат для этой работы».
Руденко не любил вспоминать мрачные годы репрессий, а также дела Берии, Меркулова, Абакумова, Рюмина и других. Тем не менее мне удалось найти одного человека, которому Роман Андреевич все же рассказал о деле Берии, точнее о поведении Берии во время следствия.
Президент Национальной академии киноискусства и наук России, режиссер-постановщик многих популярных фильмов, таких как «Бег», «Тегеран-43», «Закон», «Десять лет без права переписки» и других, Владимир Наумович Наумов рассказал мне, что во время оттепели 60-х они вместе с Аловым решили снять художественный фильм о сталинских репрессиях. Зная о том, что министр культуры СССР Е. А. Фурцева состояла в хороших отношениях с Руденко, он попросил Екатерину Алексеевну переговорить с Романом Андреевичем, чтобы тот принял его. Ждать пришлось недолго. Через несколько дней Наумов уже сидел в большом кожаном кресле напротив Руденко, они пили чай, и Роман Андреевич достаточно осторожно, но все же отвечал на вопросы, ибо его откровения, как считает Владимир Наумович, имели огромное значение для постановки будущего фильма.
«Очень хорошо помню, – вспоминает он, – как на мой вопрос: „А Берия, что-нибудь просил у вас во время допросов?" – он ответил: „Просил лишь одно: «Только жизнь, только жизнь, товарищ прокурор!» В силу известных причин, снять фильм в те годы нам с Аловым не удалось. На эту тему вскоре было наложено табу. Многое за давностью лет из того, что я узнал, читая дело, забылось. Однако наш замысел, но уже после смерти Руденко – в конце 80-х годов, я все же реализовал. Правда, тогда меня достаточно профессионально консультировал уже другой человек – старший помощник Генерального прокурора СССР Александр Еригорьевич Звягинцев, но то, что однажды поведал мне Руденко, оказалось бесценным – об этом мне больше никогда и никто не рассказывал».
Глава IX
По-новому
После принятия Положения о прокурорском надзоре, впервые четко конкретизировавшего основные функции высшего надзора по всем его отраслям, прокуратура вступила в новый этап своей деятельности.
За год до этого прокуроры и следователи сменили форму. Еще во время Великой Отечественной войны и много лет после ее окончания многие работники гражданских министерств и ведомств (железнодорожного, морского и речного транспорта, горной промышленности, связи, энергетики и др.) имели звания и носили форменную одежду, обязательными атрибутами которой являлись погоны, а для высшего состава (генералов) лампасы. Такая же форма, введенная в 1943 году, была и у прокуроров. На Западе это вызывало определенное раздражение – дескать, русские выступают за мир, за разоружение и сокращение армии, а сами чуть ли не всех заставляют носить погоны. Хоть завтра любой встанет под ружье. Так что не случайно 6 июля 1954 года Совет Министров отменил форменную одежду и персональные звания для сотрудников гражданских министерств и ведомств. Все гражданские лица разом лишились званий и погон.
18 октября 1954 года постановлением Совета Министров СССР были введены новые знаки различия для прокурорско-следственных работников, а также изменена их форменная одежда. Совсем оставлять прокуроров без формы не решились. Вместо погон плечевых появились петлицы на воротнике, кокарду заменили ведомственной эмблемой, шинель – пальто, а костюм поменял цвет – темно-коричневый на темно-синий.
При Руденко изменилась не только форменная одежда прокурорских работников, но, что самое главное, содержание всей служебной деятельности «стражей законности». Прокуроры, оставаясь главными защитниками государственных интересов,
теперь были ориентированы в неизмеримо большей степени, чем это было раньше, на обеспечение прав и законных интересов граждан.
В аппарате Прокуратуры СССР в середине 50-х годов еще работали многие ветераны, стоявшие у истоков советской прокуратуры.
Николай Леонтьевич Зарубин был помощником Генерального прокурора СССР по особым поручениям. Он родился в 1893 году в крестьянской семье. Окончил трехгодичную сельскую школу и с шестнадцатилетнего возраста работал в волостном суде. Служил в царской армии солдатом. После революции сел за судейский стол, а с 1926 года начал службу помощником губернского прокурора. До февраля 1941 года, когда он пришел в аппарат Прокуратуры СССР, успел побывать заместителем прокурора Киргизии и Средне-Волжского края, прокурором лагерей Хабаровского края. В 1941–1942 годах был заместителем начальника отдела по надзору за местами заключения прокуратуры, затем, прослужив два года прокурором Ставропольского края, вернулся на ту же должность в аппарат союзной прокуратуры. На пенсию вышел в 1956 году. Видевший многих предшественников Руденко на посту Генерального прокурора СССР, он, по словам С. В. Тюрина, говорил о Руденко так: «Это первый Генеральный прокурор – государственный человек».
Ветераном органов прокуратуры был и Дмитрий Евграфович Салин, которого Руденко назначил в 1954 году своим заместителем и начальником отдела по спецделам (впоследствии по надзору за следствием в органах госбезопасности). Он родился в 1903 году в Петербурге. Образование имел незаконченное среднее, правда, потом окончил военно-юридические курсы. Служить начал в 1926 году простым милиционером, затем до 1933 года был начальником райотдела и окружного отдела милиции, городского управления в Мичуринске. После этого работал старшим следователем прокуратуры Московско-Донбасской железной дороги, был также на аналогичных должностях в прокуратурах Туркестанско-Сибирской и Оренбургской железных дорог, прокурором Ташкентской железной дороги. В 1946–1948 годах Салин служил прокурором Литовской ССР, а затем стал главным прокурором железнодорожного транспорта и главным транспортным прокурором. На пенсию вышел в 1959 году.
При Руденко в прокуратуру пришло много молодых талантливых юристов. Работали они везде. И не пугали их ни очень Дальний Восток, ни вечная мерзлота. Некоторые из них достигли больших высот и по сей день трудятся на ниве юриспруденции.
Вениамин Федорович Яковлев, когда появился в 1953 году в Якутске, был хрупким юношей. Он с отличием окончил Свердловский юридический институт и был направлен на север преподавателем юридической школы. Менее чем через год он стал директором этого учебного заведения. А когда школу закрыли, в 1956 году его приняли в прокуратуру на должность начальника отдела по надзору за рассмотрением в судах гражданских дел. Это был будущий видный ученый, судебный и государственный деятель.
Работавший в те годы в прокуратуре Якутска в должности начальника отдела по надзору за рассмотрением в судах уголовных дел Борис Яковлевич Полонский много рассказал мне интересных историй о совместной работе с Яковлевым (ведь с Вениамином Федоровичем они потом в Москве более двадцати лет трудились вместе). Но вот одну из них, которая как нельзя лучше характеризует и Яковлева, и стиль работы прокуратуры при Руденко, стоит изложить. Рассказывает почетный работник прокуратуры Б. Я. Полонский: