Руины
Шрифт:
— Ты в порядке? — спросил Маркус. Она даже не услышала, как он поднялся по лестнице и подошел к ней сзади. Девушка кивнула. В голосе Маркуса звучала смесь благоговения и ужаса. — Что произошло?
— Я не успела, — тихо ответила Кира. — Они были уже в вертушке, когда я…
— Я не о том, — произнес Маркус и тронул ее за плечо. — Гляди.
Он повернул Киру лицом к северу, где находился материк, и девушка ахнула. Небо над полями, лесами и невысокими холмами северной части острова было красным и бурлящим, будто горело от низкого пламени. На горизонте высился огромный ядерный гриб, в ширину достигающий много миль и глубоко вонзающийся
На крышу поднялся Грин. Его линк был столь темным от отчаяния, что даже Кира почувствовала это. Ее стало подташнивать. Голос Партиала был тихим и мертвым:
— Уайт-Плейнс уничтожен.
Глава 39
Мухаммед-хан умер в 20:34 вечера в небольшом доме на Северном побережье. Из-за болезни он и так находился на грани смерти. Дитя в возрасте всего лишь нескольких недель не смогло выжить под давлением погодных условий. В подвале безутешная Изольда прижимала его к себе и рыдала. Ариэль стояла у задних окон, выходящих на крутой скалистый обрыв, внизу которого бурлили воды пролива, и глядела на запад, где располагался материк. И ядерный гриб.
Партиалы были уничтожены.
Они были для нее врагом, но также — ее народом. Ее единственной настоящей, биологической связью с миром среди всех обманов и лжи, а она совсем их не знала. Разумеется, некоторое количество Партиалов осталось на острове, хотя группа, которая убила Сенатора Кесслер, скорее всего, уже погибла. «От той самой чумы, что убила Хана, — подумала Ариэль, но не ощутила при мысли о восстановленной справедливости ни радости, ни триумфального злорадства. — Никому не нужно было погибать в том доме, но все равно шестерых человек не стало, и трое были ранены. А теперь не стало и Хана, и Уайт-Плейнс и… всего». Хочи одна пуля угодила в бедро и еще одна — в кисть руки. Хобб был дважды ранен в спину. Пули, по словам Нандиты, пронзили одно из его легких и печенку. Но в каком бы тяжелом состоянии ни находился Хобб, Ариэль беспокоилась, что следующей может погибнуть Изольда. Физически она оставалась невредима, но ее душа была уничтожена.
У самой Нандиты было задето плечо. Это была самая легкая из полученных группой ран, и генные модули женщины настолько ускорили процессы заживления, что повреждение уже начало затягиваться.
Ариэль теребила в руках свой пистолет, снимая его с предохранителя и снова возвращая тот на прежнее место. Щелк-щелк.
«Даже если бы мы могли передвигаться, нам некуда было бы идти. Тот ребенок был самой целью нашего путешествия: мы должны были защитить его, доставить в безопасное место, вылечить. Он задавал направление нашего пути и являл собой причину надеяться. Причину оставаться вместе. Что нам делать теперь, когда его на стало?»
Щелк-щелк. Щелк-щелк.
Ариэль совершенно точно знала, что должна сделать. Она планировала это со дня рождения Хана. Помочь Нандите спасти мальчика, а потом…
Она повернулась и стала спускаться по лестнице вниз.
Здесь оказалось теплее, так как окна были уплотнены старой одеждой и диванными подушками, а на голом полу постирочной комнаты слабо горела разломанная прикроватная тумбочка. Дом находился не более чем в полумиле от загородного клуба, но даже это расстояние Хобб и Хочи были не в состоянии преодолеть самостоятельно. Ариэль притащила их сюда по снегу на импровизированных санях, в то время как Партиалы, до смерти напуганные
— Ядерный гриб пропал, — сказала Ариэль. — Судя по всему, за нами никто не гонится.
— Думаю, им есть чем сейчас заняться, — ответила Нандита. — Учитывая обстоятельства.
Ариэль села напротив. Нандита не могла не увидеть пистолета в ее руке, хотя бы его очертания, но ничего об этом не сказала.
Щелк-щелк.
— Думаешь, Хобб переживет эту ночь?
— Не знаю, — отозвалась Нандита.
— Я не могу не думать, что ему будет легче умереть, — произнесла Ариэль. — Он пожертвовал собой, чтобы спасти своего сына, а теперь должен очнуться и услышать, что его жертва ничего не значила.
— Его ребенок не выжил, — сказала Нандита. — Это не значит, что жертва была напрасной.
Огонь позади них трещал и плевался искрами.
Щелк-щелк.
Ариэль хотела немедленно застрелить ее, поднять руку и нажать на курок, но не стала. Она хотела рвать и метать, орать и вопить и заставить эту женщину заплатить за ад, в который та превратила ее жизнь, за ее роль в гибели всего мира. Но этого она тоже не сделала. Она лишь смотрела, как на стене скачут слабые оранжевые отсветы костра, ускользая от черных теней комнаты.
— Я видела, что ты сделала с химическим активатором, — сказала наконец Ариэль. — Что ты вылила его ночью в огонь, после того как Эрин Кесслер сказала, что хочет воспользоваться им.
— Я не хотела, чтобы она попыталась сделать что-нибудь глупое, — отозвалась Нандита.
— Похоже, мы все равно не сумели остановить ее, — произнесла Ариэль.
— Похоже.
Туда-сюда.
— Почему ты сделала это? — спросила Ариэль.
— Создала Партиалов? — переспросила Нандита. — Погубила мир? Уничтожила твое детство? Список моих преступлений длинен, милая. Боюсь, тебе придется выразиться точнее.
— Почему ты позволила им стрелять по нам? — спросила Ариэль и крепче сжала пистолет, хотя по-прежнему направляла его в пол. — Ты можешь контролировать солдат-Партиалов мыслью. В твоих силах было остановить перестрелку еще до того, как та началась. И все же ты не стала вмешиваться.
— Я… — Нандита замолчала. В темноте был виден только ее неподвижный силуэт. — Наверное, я решила, что раз не могу остановить Эрин, то не должна быть в состоянии остановить и Партиалов.
— Ты не хотела их контролировать?
— Да.
Ариэль услышала, как ее голос повышается
— Ты бы скорее позволила им убить нас?
— Это был не самый удачный момент для морального озарения, — ответила Нандита. — Тебе не нужно говорить мне об этом. Но такое случается; я готова была вмешаться, а потом не стала. Момент остался позади
— Но ты думаешь, что сделала правильный выбор? Что стоило позволить людям умереть во имя твоего морального озарения?
— Нас никто не убил.
— Ты не могла знать, что этого точно не произойдет.