Рукав Ориона
Шрифт:
Многие новоприбывшие заключенные — особенно наивные простаки, не верившие кошмарным слухам об этом месте, — кончали самоубийством, как только понимали, что тюремная жизнь полностью контролируется бандитскими группировками. Но большинство смирялось с неизбежным и соглашалось работать на могущественных владельцев нелегальных предприятий. А если жизнь становилась совсем невыносимой, то забвения можно достичь с помощью дешевых наркотиков, электронной стимуляции мозга или старомодного алкоголя. Все эти радости были доступны даже при пособии по безработице, если, конечно, не раскошеливаться на такую роскошь, как еда и одежда.
Религиозные лидеры, реверсионисты и прочие бессильные стражи морали
Множество незаконопослушных были освобождены — и он в том числе.
Но я не перестаю испытывать некоторое злобное удовлетворение, представляя себе ту ночь 18 января 2233 года, когда он побывал в гостях у гения злодейства. Не по своей воле, разумеется.
Он гордился своим неведением о Ковентри Блю. Законопослушная пресса не рассказывала о нелицеприятной деятельности, а сам он никогда не зашел бы на планетарный сайт с запрещенным доступом. Такие штучки его не интересовали.
Жажда власти — вот что стало его главным искушением, пороком номер один. Ради нее он пошел на предательство корпорации, своей собственной семьи и связался с психом, страдающим манией величия, от которого теперь зависело, не скормить ли тварь псам, когда от нее уже нет никакой пользы.
Лично они виделись до этого всего раз, когда «Галафарма» еще только начинала свои попытки захватить межзвездную корпорацию «Оплот». С тех пор эти два человека общались только через посредников — преимущественно секретных агентов службы безопасности концернов, которые таинственным образом появлялись, чтобы забрать текущий отчет или передать дальнейшие инструкции. Он не представлял, почему капризный президент «Галафармы» выбрал для встречи именно Ковентри Блю, а не другое, более приличное заведение.
Конечно, Драммонд мог преследовать воспитательные цели.
Итак, вот он, наш антигерой — честный и беспринципный, всеми уважаемый руководитель «Оплота» — и сейчас его ждет увеселительная поездка в преисподнюю. Опасная игра достигает апогея: если он побеждает, то получает все, о чем только можно мечтать. Если проигрывает — то путешествие в Ковентри Блю превращается в бессрочное заточение…
За хоппером следят компьютеры пункта контроля движения, и поэтому приходится лететь медленно и на низкой высоте. Береговая Магистраль и Дорога королевы Елизаветы битком набиты машинами даже в обычное время, и все эти посудины стройными рядами текут то от сверкающего купола посередине, то к нему. Свет отражается от нависших облаков и падает на жилые кварталы и промышленные леса Миссисоги и Этобикока.
К северу протянулся грязный анклав площадью около 3500 гектаров. Этот неправильной формы многоугольник окружен трехметровой стеной, увенчанной яркими синими лампами, колючей проволокой и вращающимися пулеметами-каги. На востоке располагаются ворота и контрольно-пропускной пункт, откуда к центру Ковентри ведет единственная освещенная магистраль — Дорога Кожуры, печально известная под названием Синяя Полоса.
Главная улица тюрьмы забита дорогущими машинами, боковые ответвления пустынны и практически не освещены, кругом нет ни одного деревца, да и вообще какой-либо растительности. Здания Ковентри — за исключением забегаловок и борделей Синей Полосы — построены из пластобетона желто-серого цвета: убогие многоквартирные высотки и сбитые на скорую руку блочные дома для миролюбивых отбросов, карцеры и пакгаузы для лежачих больных, укрепленные особняки, заселенные криминальной элитой, которая эксплуатирует нижестоящих, бараки для охранников. В небольших кубических строениях располагаются многочисленные удобства для заключенных: магазинчики со всякой всячиной, закусочные, церкви в подвальных помещениях, благотворительные организации и бесконечные увеселительные заведения — детища подпольной экономики Блю. Выходящие на Полосу окна по преимуществу затемнены из опасений перед полуночным дозором, но в некоторых виднеется тускло-желтый свет масляных ламп или даже свечей. На пустырях и свободных площадках развалы мусора и горелые свалки, некоторые из них приспособлены под стоянки для хопперов и машин, где каждое незанятое место обозначено костром.
Достигнув заданной цели, «Даймлер» парит в воздухе, пока человек не принимает управление на себя. Улица Борстал идет параллельно Синей Полосе и пересекается с улицей Мамертайн у восточного конца резервации, в пяти километрах от ворот. Он спускается на место для парковки, указанное Алистером Драммондом.
На мониторе «Даймлера» появляется плоский участок земли, заставленный по меньшей мере шестью десятками дорогих хопперов, страшно неуместных в убогом окружении. Малиновые оградительные щиты слегка подрагивают под дождем, предупреждая, что любое вторжение чревато шоковым ударом. Всего на нескольких летательных аппаратах видны регистрационные знаки, номера остальных затушеваны на время пребывания в Ковентри — вполне уместная предосторожность.
На краткий миг в душу закралось сомнение (Спокойствие! Самоуверенность! Смелость!), потом он приземляется как можно ближе к костру. Служащий стоянки выходит из своей кабинки, медленно тащится навстречу и поджидает на безопасном расстоянии, когда гость покинет хоппер.
Он пристегивает две одинаковые кобуры, проверяет патроны в парализаторе системы «Иванов», а заодно заряд в фотонном пистолете, затем ставит программу дистанционного контроля за хоппером и защелкивает ожерелье с чипом управления на шее, наконец застегивает молнию на куртке и опускает маску. Набивает купюрами закрепленный на запястье кошелек, кладет туда кредитную карту и в завершение туалета натягивает облегающие перчатки.
Сторож неподвижно ожидает, пока визитер спускается по лестнице и дотрагивается до ожерелья, тем самым закрывая корабль и запуская противоугонную систему. Уже отсюда доносится летящий через квартал гул Полосы: трехмерная рок-музыка смешивается с визжащими электронными ударными и душераздирающей бас-гитарой, над дорожными пробками взмывают автомобильные гудки, из подземных дыр слышатся вопли неизвестных зверей. А над всем адским грохотом царит гул веселящейся толпы.
— С утречком, папаша, — бормочет служащий стоянки. — С тебя двести пятьдесят зеленых.
Он и не думает сдерживать ярость.
— Это уж слишком!
Флегматичный заключенный пожимает плечами.
— Плати или улетай. Такова такса, гражданин. Все жалобы направляйте к королю Квадене Акосу — это его стоянка. Найти его можно в «Казино Рояль».
— Хм-м-м. Ты ведь наверняка тоже рассчитываешь на чаевые?
— Щедрость только приветствуется. Будь здоров, папаша.
Судя по затертой надписи на бэдже, данного представителя изгоев зовут Гэвин Д. — тощий, бородатый тип, обнажающий при усмешке два сколотых резца. Металлическая кнопка между красных глаз выдает в нем баззхеда — любителя электронной стимуляции мозга. Старый, плохо сидящий дождевик, испачканный сажей и заплатанный магнитной лентой, отвратительно топорщится у промежности. И только голос, хриплый, но все еще хранящий остатки прежней образованности, доказывает, что Гэвин Д. не всегда был человеческим мусором.