Руки кукловода
Шрифт:
– Спасибо, милый, мне так давно никто не дарил цветов…
Еще бы, все мои друзья боятся попасть впросак: черт меня знает, как я буду реагировать на цветочки!
– Саша, ты не плачь, – засуетился Никита, – хочешь, я буду дарить тебе такие розы каждый день?
Вот спасибо-то! Обрадовал, можно сказать…
– Я очень тронута… Только давай попросим Аллу, чтобы поставила пока их в сторонке. Букет очень большой, а я хочу при нашем разговоре видеть твое лицо.
Слава тебе, Господи, проклятые розы
– Никита, – начала я решительно, – я должна тебе сказать…
– Подожди, ничего не говори, я сам, – прервал он меня. – Мужчина в таком деле должен быть первым… – и тут же замолчал, собираясь с мыслями.
А что мне оставалось делать? Прерывать мужчин в таких случаях не рекомендуется. Если я сейчас скажу, что нужно отложить этот разговор до более подходящего случая, потому что у меня другие заботы, этого подходящего случая может вообще не быть.
– У меня куча недостатков, – начал Никита со вздохом. – Нет, не так.
– Ты так изменилась… нет, тоже не то.
Никита залпом выпил стакан минеральной воды и выпалил:
– Я понял, что я тебя люблю!
– Вот как? И когда же ты это понял? – Я постаралась задать это вопрос как можно мягче, чтобы не спугнуть Никитушку.
– Вчера ночью, нет, сегодня утром… ну, не важно. Ты тоже меня любишь, с девятого класса, сама говорила… И раз уж такая судьба нам была встретиться, то давай быть вместе! Ей-богу, я уже соскучился…
Выговорив самое трудное, Никита вздохнул с облегчением и уставился на меня в ожидании ответа.
Интересно, с чего он взял, что я его люблю? Я говорила, что была влюблена в него в девятом классе, но это вовсе не значит, что все десять лет я хранила ему верность. Но попробуйте, скажите такое мужчине…
– Хороший мой, – проворковала я и погладила Никитушку по щеке.
Он успокоенно заулыбался.
– Слушай, а что мы тут делаем? Пошли ко мне!
– Нет, – сказала я по возможности твердо, – к тебе мы не пойдем, потому что ты сразу же потянешь меня в постель.
– Ага…
– А нам с тобой надо очень серьезно поговорить. Не про любовь, будем считать, что про любовь мы уже все выяснил».
– Я не могу ни про что говорить, – признался Никита, – ты такая красивая…
– Никита, – взмолилась я, – ты можешь сосредоточиться? Представь, что ты на работе!
– Вот интересно! То недовольна, что я все про комбинат, а то велишь думать про работу!
– Все, кончаем шутки, – строго сказала я, – займемся делом. Никита, только ты можешь мне помочь. И себе, кстати, тоже. Вот, слушай.
И я рассказала ему, как в нашем доме появился Петр Ильич, и как они с мамулей заставили меня написать первую статью про «Домовенка».
– Читай! – Я протянула ему статью.
– Это
– Об этом после, – отмахнулась я и рассказала ему про Ираиду и ее соседку.
Никита прочитал вторую статью, потом третью, потом увлекся и стал задавать вопросы по делу. Когда я описала ему наш разговор с Ахтырским, он насупил брови, но после рассказа о Мишке Котенкине, брови полезли вверх.
– Дурак твой Котенкин! Кто же к серьезным людям просто так лезет? Могли и вообще убить…
Когда он узнал все про убийство Антонова, про Березкина и про смерть Лики, он сильно нахмурился.
– Лапочка, – сказал он, отодвигая газеты, – и ты утверждаешь, что вся эта буза возникла из-за одной твоей дурацкой высосанной из пальца статьи?
– Почему дурацкой, – обиделась я, – все говорят, что я хорошо пишу…
– Дорогая, не бывает таких совпадений, – гнул свое Никита.
– Сама знаю, – огрызнулась я, – ты не перебивай.
И я рассказала о том, как совершенно случайно стала следить за Петром Ильичей, как побывала у него в квартире, как сумела там скопировать дискету из «Корзины» – в ней упоминался Новоапраксинский комбинат – и как решила поехать на этот комбинат на разведку.
– Вот тебе и судьба… – проговорил Никита. – И каков результат твоих поисков?
– Результат положительный пока только один, – улыбнулась я, – я встретила тебя… Понимаешь, я твердо знаю, что стоит за всем он, Петр Ильич, но доказательств-то у меня никаких нету.
– Я должен посмотреть дискету, – потребовал Никита и поднялся с места, – пойдем ко мне!
Я переглянулась с Аллой и послушно побежала за Никитой, который, не оглядываясь, устремился к выходу.
Дома он уселся за компьютер и по уверенности, с которой он с ним обращался, я поняла, что Никитушка – специалист не чета мне.
– Мало информации, – вздохнул Никита после того, как полчаса пялился в экран.
– Эти материалы я выудила из «Корзины», – призналась я, – больше никакой файл не удалось раскрыть.
– Эх, покопаться бы в файлах этого Петра Ильича! – мечтательно вздохнул Никита. – Многое бы прояснилось. Я говорил тебе, что кто-то тормозит мои переговоры о кредитах?
– Ну того чиновника, Трубина, несомненно, убили по заказу Петра Ильича, – протянула я, – но…
Но за всем остальным стоит кто-то более крупный! – заявил Никита. – Подумаешь, какой-то тип из Зауральска! Нет, тут явно рука Москвы!
– Один из тех, кто хочет перекупить комбинат после банкротства!
– Вот именно. И, может быть, я нашел бы в материалах твоего Петра Ильича упоминание о нем. Судя по твоим рассказам, он проводил тщательную разработку вопроса о комбинате.