Шрифт:
Зима
Конечно, ехать было глупостью, особенно под вечер, когда уже неотвратимо чувствовалось приближение ненастья, а в воздухе, в пространстве нависло какое-то особое напряженное ожидание, предвещающее нечто мощно-разрушительное, как часто бывает перед сильной бурей или грозой.
«Надо возвращаться», – снова с досадой подумала Ася, тревожно поглядывая по сторонам и констатируя про себя, что обстановочка за бортом ее машины становится пугающей. Фиговой становится, прямо скажем, эта самая обстановка-то.
Снегопад
– Вообще караул, что за карусель! – проговорила она вслух, чтобы хоть голосом как-то себя подбодрить, а то совсем уж что-то страшно стало. – Блин, как-то ни разу не весело. Где я хоть еду? – спросила себя Ася погромче и посмотрела на экран навигатора. – А поди пойми где… – постучала она пальцем по экрану.
Дикой силы вещь, бодрый помощник GPS показывал какую-то совершенно несусветную хренотень, уверяя, что ее машина в данный момент движется где-то в районе города Орла, и предлагал маршрут до Москвы в несколько сотен километров.
А вот не всё, видимо, ладно с американской системой навигации, не тянет она, забугорная красавица, когда сталкивается с русской зимой, так сказать «а-ля натюрель», тупит понемногу.
– «Да-а-а, умел Ваня завести, как говаривала жена Сусанина», – вспомнилась Асе, как нельзя кстати, фраза из какого-то КВН.
Ладно, пофиг на ту навигацию, сбиться с маршрута она не могла, потому что, вырулив на московскую трассу, так по ней и катилась, никуда не сворачивая, но хотелось бы, как говорится, знать наверняка, насколько далеко она таки успела отъехать.
То, что надо возвращаться, стало совершенно очевидно практически сразу, как только Ася повернула с районной дороги на трассу, получив при этом маневре первый же сильнейший, вполне реально ощутимый напор ветра в бок машины, а потемневшее практически в момент до ночной черноты небо вдруг обрушило на землю снегопад.
Вообще-то приступ здравомыслия случился с ней даже не в тот момент, когда мощным порывом ветра повело по дороге джип, а гораздо раньше, еще до того, как она решилась вернуться в Москву на ночь глядя. Откровенно говоря, налаживаться куда-то ехать категорически не следовало изначально, особенно после штормового предупреждения, переданного по всем местным каналам телевидения и радиовещания, да и по центральным московским. По расчетам синоптиков, надвигающийся сильнейший циклон должен был накрыть столицу в ближайшие четыре часа.
Так то столицу – пока он до нее дойдет, а здесь стихия взяла да разбушевалась раньше и куда мощнее всех прогнозов синоптиков.
Но этот факт Асе пришлось осознать уже в пути.
Ехать ужасно не хотелось, да она и не поехала бы – с чего это, скажите на милость, ей вдруг бросать прекрасную компанию хороших друзей, в замечательном, прямо сказочном, месте и прерывать чудом выпавший отдых.
Но позвонил Сеня.
Охохонюшки-хо-хо. Вот Сеня позвонил… И началось.
Он стенал, увещевал, жаловался, взывал к ее состраданию и любви,
О-хо-хо еще раз.
Он капризничал, бурчал, уговаривал и настаивал, чтобы Ася немедленно приехала и спасла его от всего вышеперечисленного и от самого себя, скучного и одинокого, как старый брошенный сапог, и спасла от еще какой-нибудь напасти, которая непременно с ним случится, если она не приедет, потому что ему без нее фигово, а они и так практически не видятся…
И всё давно было Асе понятно про него и про эти его приступы вредности и капризы по случаю и без оного, и давно было пора что-то решать с их жизнью в целом, и даже ясно было, что именно решать. Но работая столько, сколько работала она, Ася катастрофически не имела времени не то что на какие-то там разборки, решения и осуществление принятых решений – но даже на саму жизнь, на собственные мысли и желания, она и спала-то часа по четыре в сутки. Какой уж там Сеня, хотя если честно, то она его действительно совершенно забросила.
И понятно, что его недомогание суть придуманный для самого себя и для нее повод покапризничать, сказавшись несчастным, лишний раз подчеркнуть, какая она нерадивая и равнодушная жена, и если в самом деле у него болело горло, то лишь слегка, а температура поднялась не выше тридцати семи, но он уже наверняка лежит на диване под пледом в полном соответствии с разыгрываемой ролью несчастного мужа, пьет правильный чай с имбирем, глотает аскорбинку и сам себя уговаривает и накручивает, что болен и вообще обиженный, брошенный муж, а она плохая виноватая жена.
О-хо-хошеньки в третий раз!
И попробуй ему откажи! Мозг он ей вынесет напрочь, это точно, предварительно изрядно помотав своими бесконечными разборками, обвинениями, выяснениями, нытьем и требованиями не пойми чего с туманным исходом в итоге.
Посвящать людей в свои внутренние семейные терки, втягивать друзей в их с мужем разборки, как-то неожиданно и исподволь ставшие уже привычными и чуть ли не нормой их жизни последние полгода, совершенно не хотелось, да и не стала бы она никогда обсуждать такие вещи и рассказывать про Семена и их разлады семейные кому бы то ни было.
Но Ася прекрасно отдавала себе отчет, что отдых он им всем испоганит. В своих желаниях Семен неумолим и если решил, что ему всенепременно нужна жена прямо вот сейчас, то достанет всех – примется названивать бесконечно, а если она перестанет отвечать на звонки и выключит телефон, то он начнет звонить Игорю с требованием передать ей трубку. И это настолько никому не нужно, неловко и неудобно, и настолько испортит всем законный отдых, что проще было поехать и разбираться дома вдвоем, чем выдерживать Сенино доставание.