Рукопись, найденная в Сарагосе (другой перевод)
Шрифт:
Каждый день мы с моей сестрой замечали, что отец наш Мамун всё более теряет силы. Он казался уже всего лишь духом, который для того только принял образ человеческий, чтобы обитатели подлунной легче могли его видеть. Наконец, однажды он приказал позвать нас в свою рабочую комнату. Облик его был столь божественным и почтенным, что мы невольно упали перед ним на колени. Он оставил нас в этом положении и, указав на песочные часы, сказал:
— Прежде чем пересыплется этот песок, меня уже не будет на сем свете. Запомните все мои слова, что я скажу вам. Сын мой, к тебе первому я обращаюсь. Я предназначил тебе в супруги небожительниц — дочерей царя Соломона и царицы Савской. Перед появлением их на свет никто не думал, что они станут бессмертными, но Соломон научил царицу произносить имя того, который есть. Царица произнесла это имя в миг разрешения от бремени. Прилетели гении великого востока и приняли двух близнецов, прежде чем те прикоснулись к нечистому обиталищу, которое зовется землей, а затем унесли их в сферы дочерей Элоима, [79] где им было даровано бессмертие вместе с правом разделить его с тем, которого когда-нибудь сестры-близнецы выберут своим общим супругом. Об этих двух неизреченных супругах отец их вспоминает в своём «Шир гаш-ширим, или Песне Песней». [80] Поразмысли над этой божественной эпиталамой, задерживаясь после каждых девяти стихов.
79
Элоим — одно из семи имен бога.
80
«Песнь Песней» — собрание древних любовных песен и стихов, включенное в Библию. создание которого приписывалось царю Израиля и Иудеи Соломону, сыну Давида.
Для тебя, дочь моя, я предназначил ещё более великолепное супружество. Два Тоамима, те самые, которых греки знали под именем Диоскуров, [81] а финикияне — Кабиров, [82] одним словом, Близнецы Зодиака будут твоими мужьями. Что я говорю?.. сердце твоё слишком нежно… боюсь, как бы какой-нибудь смертный… но уже пересыпался песок… умираю…
После этих слов отец исчез, и в единый миг там, где он прежде покоился, мы нашли только горсть легкого и светящегося пепла. Я собрал эти бесценные останки, сложил их в урну и поместил в скинии завета, под крыльями херувимов.
81
Диоскуры — Кастор и Полидевк — в греческой мифологии сыновья Зевса и Леды, герои-близнецы.
82
Кабиры — древнегреческие божества, очевидно, фригийского происхождения. Первоначально считались божествами плодородия; их культ тесно связан с культом Деметры.
Вы поймете, что надежда приобрести бессмертие и двух небесных жен удвоила моё рвение к каббалистическим наукам. Однако в течение долгих лет я не посягал на достижение беспредельных высей и довольствовался тем, что посредством моего заклятия приобрел власть над несколькими гениями восемнадцатой степени. Впрочем с каждым годом я набирался всё большей смелости. Прошлым летом я начал трудиться над первыми строками «Шир гаш-ширим». Едва я разложил первый стих, как сразу же мой слух поразил всезаглушающий грохот, как если бы весь замок рухнул с устоев. Но я вовсе не испугался; напротив, я был убежден, что труд отлично мне удается. Я перешел ко второму стиху, и, когда я его окончил, лампа с моего стола слетела на пол, подскочила несколько раз и остановилась, встав неподвижно перед большим зеркалом, висящим в глубине комнаты. Я взглянул в зеркало и увидел кончики пары прелестных женских ножек. Вскоре за ними показались кончики ещё одной пары маленьких ножек. Я льстил себя надеждой, предположив, что эти соблазнительные ножки принадлежат, наверно, небесным дочерям Соломона, но не смел производить дальше моих исследований.
На следующую ночь я вновь принялся за дело и увидел две пары ножек до щиколоток; двадцать четыре часа спустя я уже начал замечать колени, но тут солнце вышло из-под знака Девы, и я вынужден был прервать свои труды.
Когда солнце вступило в знак Близнецов, сестра моя совершила подобные же деяния и узрела не менее поразительное явление; но я не намерен вам рассказывать того, что никак не связано с моей собственной историей.
В этом году я хотел вновь приняться за прерванный труд, когда узнал, что как раз через Кордову должен проезжать славный адепт. Я повздорил по этому поводу с моей сестрой, и это она склонила меня навестить его. Я несколько опоздал с выездом из дому и к вечеру был только в Вента Кемада. Я нашел трактир покинутым из-за духов, которые его осаждали, но так как я их вовсе не боюсь, я расположился в столовой и приказал маленькому Немраэлю принести мне ужин. Немраэль — это маленький гений чрезвычайно низкой степени, которого я посылаю с такого рода поручениями, и именно он принес твоё письмо из Пуэрто-Лапиче. Немраэль отправился в Андухар, где ночевал какой-то приор бенедиктинцев, бесцеремонно похитил у него ужин и принес мне его в трактир. Вот это и был тот самый паштет из куропаток, который ты видел ещё на следующее утро. Однако я был настолько утомлен, что почти не прикоснулся к нему; итак, я отослал Немраэля к моей сестре, а сам лег спать.
Среди ночи меня разбудил звон часов, бьющих полночь. После этого сигнала я ожидал появления какого-нибудь духа и приготовился отогнать его, ибо, как правило, это пренеприятные и непрошеные гости. Занятый этими приготовлениями, я увидел вдруг яркий свет на столе, стоящем в комнате, а потом невесть откуда выскочил маленький небесно-голубой раввинчик, который начал отбивать поклоны перед налоем, как это привыкли делать раввины во время молитвы. Он был всего в фут высотой, и не только его одежды были небесно-голубого цвета, но даже лицо, борода, налой и книга. Я тотчас же узнал, что это не дух, но гений двадцать седьмой степени. Я не знал, как его зовут, и вообще видел его впервые в жизни. Однако я применил формулу, которой всегда подчиняются все духи. Тотчас же маленький голубой раввин обратился ко мне и молвил:
— Ты начал всю свою работу не в том порядке, в котором следовало, и в этом причина, почему ты увидел сперва ноги дочерей Соломоновых.
Начни с последней строки и старайся прежде всего отгадать имена небесных красавиц.
Произнеся это, маленький раввин исчез, не оставив ни малейшего следа. То, что он мне сказал, противоречило всем принципам каббалистики, однако я был настолько неосмотрителен, что послушался его совета. Начал составлять последний стих «Шир гаш-ширим» и, ища имена двух бессмертных, нашел следующие: Эмина и Зибельда. Я был чрезвычайно удивлен, однако сотворил заклятье. Тогда земля ужасно задрожала под моими ногами, мне показалось, что небо разверзается у меня над головой, и я упал без чувств.
Придя в себя, я увидел, что нахожусь в месте, где всё лучилось необыкновенным сиянием. Несколько юношей, которые были прекрасней ангелов, держали меня в объятьях, а один из них сказал мне:
— О сын Адама! Приди в чувство. Ты в обители тех, которые не умирают. Нами правит патриарх Енох, [83] который шествовал перед Элоимом и был похищен с земли. Пророк Илия [84] — наш первосвященник, и колесница его всегда к твоим услугам, как только ты захочешь совершать прогулки по какой-нибудь из планет. Мы — эгрегоры, [85] или дети, рожденные от связи сынов Элоима, то есть сынов божеских, с дочерьми человеческими. Ты увидишь между нами также несколько нефилимов, [86] однако в малом числе. Идем, мы представим тебя нашему владыке.
83
Енох — библейский пророк, упоминаемый в книге Бытия (V, 18–24).
84
Илия — библейский пророк, упоминаемый в Четвертой книге Царств.
85
Эгрегоры — ангелы, ставшие супругами дочерей библейского Сета.
86
Нефилимы — библейские персонажи — гиганты, дети ангелов и земных дев: «В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали раждать им» («Бытие», VI, 4).
Я пошел с ними и остановился у подножья престола, на котором восседал Енох. Я взглянул на патриарха, но никак не мог вынести сияния его очей и поэтому не мог поднять глаз выше его бороды, которая была подобна тому бледному сиянию, которое окружает луну в сырые ночи. Я страшился, что уши мои не вынесут раскатов его голоса, но голос этот был сладостней, чем гармония божественных органов. Кроме того, он ещё смягчил его, обращаясь ко мне:
— Сын Адама, тебе сейчас же приведут твоих жен.
В это самое мгновение я увидел входящего пророка Илию, он держал за руки двух красавиц, прелестней которых смертные никогда не сумели бы постичь. Сквозь прозрачные их тела можно было видеть души и ясно разглядеть, как пламя страсти разливается по их жилам и смешивается с кровью. За ними два нефилима несли треножник из металла, настолько драгоценнее золота, насколько золото драгоценней свинца. Дщери Соломоновы подали мне руки и повесили на шею плетенку, сотканную из своих волос. В тот самый миг живой и чистый пламень вспыхнул над треножником и поглотил всё то, что было во мне смертного. Нас ввели в спальню, сверкающую красотой и пламенной любовью, распахнули огромное окно, которое выходило на третье небо, и тогда зазвучали божественные напевы ангелов. Наслаждение овладело всем моим существом.
Но что же я вам могу ещё сказать? На следующее утро я проснулся под виселицей Лос Эрманос между двумя гнусными трупами, так же точно, как и этот юный путешественник. Из этого я сделал вывод, что имел дело с неслыханно злобными духами, сущности которых я толком не знаю; боюсь даже, как бы это приключение не повредило мне в глазах истинных дочерей Соломона, лишь ножки коих мне довелось увидеть.
— Злополучный слепец, — сказал отшельник, — отчего ты об этом сожалеешь? всё обольщение — в твоей проклятой науке. Духи тьмы, которые только натешились тобой, причинили куда более страшные мучения несчастному Пачеко. Без сомнения, такая же судьба ожидает того молодого военного, который, побуждаемый пагубным ожесточением, не желает признаться в грехах своих. Альфонс, сын мой, Альфонс! покайся в грехах, у тебя ещё есть на это время.