Рукописный девичий рассказ
Шрифт:
— Привет.
— Здравствуй! — сказала она, — ты больше так не будешь, ладно?
— Ладно!
Он смотрел на нее и улыбался. Она вышла из воды на раскалённый песок.
— Как тебя зовут?
— Жанна!
— А тебя.
— Алюн!
Он был слишком смуглый, мускулистый парень, ему было 17 лет, хотя выглядел на 20. Они шли с пляжа, держась за руку. Он предложил ей встречу, вечером покататься на мотоцикле.
«Если я откажусь, то Алюн подумает, что я боюсь», и она согласилась. Мотоциклист летел во весь дух, и Жанна сильнее прижалась к Алюну, и ему это нравилось. Они гоняли по улицам. Жанна зажмурила глаза, когда ей становилась страшно. Они подъехали к ее дому. Она слезла с мотоцикла.
— До завтра.
— Не уходи! — он взял ее за руку. — Можно тебя поцеловать?
— Нет!
— Но мне никто еще не отказывал.
— А я откажусь!
Она ушла. Они встречались у фонтана, каждый вечер, ходили к морю, купались, гуляли, а по вечерам катались на мотоцикле. Алюн ни разу не целовал ее, но однажды он пришел какой-то обозленный.
Все время отворачивался от нее. А когда они завернули в проулок, к морю, он схватил ее за талию и стал безумно целовать она безуспешно махала руками, била его по щекам, но он рванул сарафан и тот стал спускаться медленно сползать с плеч девушки.
— Безумный! — она задыхалась от его поцелуев. Он не отпускал её, она сопротивлялась пыталась вырваться, но он крепко держал ее. Наконец он выпустил ее. Она побежала по улицам, закрыв лицо руками. Слезы не унимались. Ей казалось, что губы распухли от поцелуев. На следующий день она сидела дома на террасе. Она услышала, что кто-то перелез через забор и спрыгнул на землю.
К веранде подошел Алюн. Она вздрогнула от его взгляда.
— Жанна! — сказал он. — Прости меня, прости, я полюбил тебя и ты должна понять это.
Он сел на скамейку. Она стояла завороженная, потеряв дар речи.
Он продолжал: «Я полюбил тебя всем сердцем, ты скажи что для тебя сделать и я сделаю все, что ты захочешь. Выходи за меня!» — он говорил серьезно.
На следующий день Алюн снова пришел к Жанне, но дверь открыла бабушка.
«А Жанна сегодня уезжает домой, уже на вокзал уехала!» Алюн побежал на железнодорожный вокзал.
Он бежал по улицам, расталкивая прохожих. В висках стучало «Только бы успеть!» Поезд тронулся. Алюн увидел из окна знакомое лицо «Жанны!» Он бежал по платформе, возмущенные люди смотрели ему вслед.
Поезд медленно набирал скорость. Платформа кончилась, он спрыгнул на насыпь и побежал по шпалам. Он изо всех сил бежал, чтобы догнать поезд. «Жанна! Любовь! Надежда!» Он бежал и бежал, хотя поезда не было видно. И вот споткнулся и упал на груду рассыпанных между рельсами камней, повторял от боли:
— Жанна я люблю тебя!
Рельсы гудели и гудели, и поезд уже скрылся где-то далеко.
Прошел месяц, за это время Алюн сильно изменился (похудел, стал больше курить). Теперь на девчонок он не смотрел на улице его было трудно встретить.
Каждый день он лихорадочно разбирал почту, но ничего не было. И этот день не отличался от другого. Алюн встал, умылся, и снова плюхнулся на кровать. Аленка (сестра) принесла ему завтрак. Алюн даже не взглянул на него. В 12 ч. Аленка вновь вошла в комнату: «Алюн! Тебе письмо!» И протянула конверт. Сердце Алюна забилось. Да, это письмо было от Жанны! Трясущимися руками он распечатал письмо и стал читать:
«Алюн, милый! Вот уже месяц как мы с тобой расстались. За это время я поняла, что люблю лишь одного человека на свете только тебя! Прости меня, милый прости! Я тогда не понимала что делала! Когда ты бежал за поездом, то я чуть не сошла с ума. Я сдержалась, чтоб не выпрыгнуть к тебе. Прости меня, прости! Если ты меня любишь и простишь, то напиши. А если нет... то все равно напиши. Твоя Жанна».
Дальше шел адрес. Не раздумывая, Алюн побежал на вокзал. Через несколько часов он уже ехал в поезде туда, где живет его любимая.
Они поженились.
Рассказ получен от Л. Уразаевой, 1980 г. р., г. Шадринск, 2000 г.
19. Лишний
Тик-так, тик-так...
«Как медленно идет время, — подумал Руслан. — Еще час».
Он ждал этого часа со вчерашнего вечера. Даже спать раньше лег.
— Как маленький!
Улыбнулся Руслан, закрывая глаза. Но сон не приходил, может быть потому, что перед глазами стояла она.
— Стелла...
Уже сквозь сон шептали его губы. Наконец-то 2 часа. Руслан пошел в прихожую. Перед зеркалом он остановился, на него смотрел симпатичный модно одетый парень с чуть вьющимися, черными густыми волосами, большими голубыми глазами с длинными ресницами. Он уже успел загореть и кожа была шоколадного цвета, чем Руслан очень гордился.
Показав своему отражению язык, Руслан вышел, закрыл квартиру и спустился по лестнице вниз. День дохнул на него теплым июльским ветром, показывающимся ему ласковым, что раньше не случалось. Солнце заиграло в его голубых бездонных глазах, длинные бархатные ресницы опустились. Но зажмурился он ненадолго. Открыв глаза, Руслан снова увидел себя в золотой от солнца, еще не успевшей высохнуть луже. Фирменная рубашка, штаны и кроссовки дополнили его портрет. Насмотревшись, Руслан перешагнул через лужу, пошел по асфальту на остановку. Ему вслед устремились завистливые и печальные взгляды девчонок. Но сегодня ему было не до них. Руслан спешил туда, где его по-настоящему любили, но не к ней, не к Рите.
Руслан и Рита познакомились в лагере, когда вместе были еще в третьем отряде. За Русланом «бегали» тогда все девчонки, кроме ее, а он хотел быть рядом с ней. Так началась их дружба. Но потом они поссорились. Рита сама уже не помнила из-за чего. Прошло 2 года, в течение которых он лишь звонил. Последний раз Руслан позвонил Рите в конце мая, когда был ее день рождения. Он звал ее снова в лагерь, но уезжала отдыхать на юг.
Она ждала его еще 2 года, надеялась, что Руслан поймет все и вернется, верила, что позвонит. Просто, Рита его любила.
Рита закончила девятый класс. Был конец мая, завтра ее день рождения, а сегодня ночью она улетает в Крым. Все так, как тогда, 2 года назад, но он не позвонил.
Она решила написать Руслану. Прошел месяц и 3 дня, как она вернулась. Рита читала, когда зазвенел звонок Она открыла, в дверях стоял Руслан.
— Здравствуй!
«Я вернулся, — мелькнуло у него в голове. — Совсем как Деточкин из «Берегись автомобиля»».
В ее глазах были и укор, и надежда, и немой вопрос «Что принес ты с собой?»