Рукой подать
Шрифт:
Тео разложил зелёный флажок на длинной спице и направился вглубь заполненных людьми узких улочек. Группа двинулась следом за ним.
Время от времени он оборачивался и находил глазами Мейв. Сперва она шла в одиночестве, но позже разговорилась с Имоджен и Элизабет. Тео стало немного спокойнее, но, увы, ненадолго. Уже в Пантеоне он заметил, что к их компании присоединился Том Дарби, а когда они прошли к могиле Рафаэля, рядом с ними оказались Крис и Нейт Теддеры.
Тео старался не терять их из виду, но Роберт Олдридж всё так же сыпал вопросами, а в ответ кивал, словно преподаватель, принимающий экзамен.
– Пантеон – одно из самых сохранившихся сооружений времен Древнего Рима. Он был построен во втором веке нашей эры…
– А в каком году? – снова прозвучал скрипучий голос Олдриджа.
– В сто двадцать шестом. По сей день пантеон является самым большим куполом без опор в мире. Большая целла Пантеона с круглым куполом и обычным храмовым портиком спереди остаётся уникальной в римской архитектуре. Тем не менее, он стал стандартным образцом, когда возродились классические стили, и много раз копировался более поздними архитекторами, – осматривая группу в очередной раз Тео не нашёл племянницу. В надежде увидеть её перед Пантеоном он вывел всех из здания и объявил перерыв на джелато длиной в полтора часа. Туристы моментально разбежались по улочкам, а Тео, выудив из кармана смартфон, набрал номер Мейв.
После нескольких попыток дозвониться, он набрал Федерико и, убедившись, что Мейв не вернулась в автобус, открыл мессенджер и набрал текст:
«Мейв, это ни в какие ворота! Я не звоню сейчас миссис Серра ровно по одной причине: несмотря на твоё сегодняшнее поведение, я всё ещё тебе доверяю (и скорее всего, это ошибка)! Если у вас с Франческой будут проблемы, ответственность за них ляжет на ваши с ней плечи. Я сейчас очень зол и буду злиться сильнее, если ты продолжишь не отвечать на мои звонки. Когда ты сегодня вернёшься домой, мы серьёзно поговорим. А пока: возьми трубку!»
Галочки рядом с сообщением моментально стали зелёными. Прочитала. В следующее мгновение пришёл ответ:
«Трубку не возьму, на остальное ОК. Счастливо оставаться!»
Вот же засранка…В голове бегущей строкой возникло традиционное для таких случаев: «Твою мать!». Мать, это всё генетика Грейс, другого объяснения быть просто не может.
Дышать. Нужно просто дышать. Тео снова набрал номер. Звонок сбросили. Набрал ещё. Сброс. Повторил. Сброс.
В этот момент в поле зрения возникли леопардовые кеды. Тео поднял глаза и столкнулся взглядом с мисс Имоджен Тейт.
– Тео, прошу прощения, я знаю, сейчас свободное время, – деловито начала она, – Но братья Теддер и Том Дарби просили передать, что они возвращаются в отель на метро. Нейту и Тому стало плохо с животом. Обоим нужно отлежаться.
– Ого, – Тео понимающе закивал, – Хорошо, спасибо! Я проведаю их, когда мы вернемся в отель.
– Хорошо, спасибо! Тогда я-а…, – она указала в направлении кафе, на веранде которого её уже ожидала Элизабет.
– Да-да, конечно! Хорошего отдыха! – Тео растянул губы в вежливой улыбке, но как только мисс Тейт отвернулась, снова сосредоточился на попытках дозвониться до Мейв.
Судя по всему, теперь она отключила телефон. Вместо протяжных гудков в трубке раздавалось стандартное: «Il numero da lei chiamato non e al momento raggiungibile»* (Вызываемый абонент сейчас вне зоны действия сети).
***
Рим её вымотал. За день Олив успела пройти маршрутом от Площади Берберини до самого Ватикана, где застала золотой час, окрасивший город в тёплые цвета. Толпы туристов были повсюду: группы и одиночки с картами и аудиогидами заполонили город, встречаясь даже в тихих с виду закутках. В результате Олив удалось попасть только в Пантеон, и то совсем ненадолго.
На улице стоял сильный зной, и единственным здравым решением казалось пройти по мосту Виктора Эммануила II и добраться на оживлённый рынок Кампо-деи-Фиори. Прогулка в наушниках среди торговых рядов наполненных запахами свежих фруктов, сыров и морепродуктов оказалась одним из лучших впечатлений за день. Жажда приключений подтолкнула Олив к тому, чтобы продолжить маршрут до фонтана Треви, но последний отрезок изнурил её окончательно. К счастью, неподалёку от Пантеона, на который Олив вышла в попытке выбраться из лабиринта улочек, оказалось заведение с французскими блинчиками.
Живот скрутило в голодном спазме, как только она увидела цветастую вывеску, подсвеченную гирляндой. Массивная дверь, открывшись, привела в движение висевший над ней колокольчик. Уютный звон разлетелся по большому светлому помещению, в центре которого круглая стойка-витрина была заполнена разнообразными начинками для блинов. Олив с наслаждением втянула сладкий ванильный аромат с кофейными нотками, обошла несколько столиков, и, подойдя к бару, облокотилась на светлую деревянную стойку в ожидании своей очереди. Несмотря на поздний час, свободных мест в зале почти не осталось, но ей подумалось, что было бы отлично забрать заказ с собой, прыгнуть в такси и поужинать дома на открытом балконе.
Весь день Олив пыталась не думать о том, насколько глупо она могла выглядеть со стороны вчера ночью. Олив настолько увлеклась глубиной своих переживаний что, почувствовав за спиной мягкую поступь депрессии, решила бросить в бой тяжёлую артиллерию и достала из глубин Spotify всю свою терапевтическую музыку. Домашняя одежда, балкон, травяной чай и Creep – Radiohead поспособствовали правильной атмосфере, а так как на часах было уже далеко за полночь, ей и в голову не могло прийти, что на пустой улице может быть кто-то ещё. Конечно, стойку на балконе напротив вполне могло снести ветром, или какое-нибудь домашнее животное натворило делов, пока хозяева спали. Однако Олив допускала, что свидетелем её вчерашнего безумия вполне мог стать какой-нибудь человек, и потому она, схватив с пола чашку, поспешила скрыться в своей комнате. К счастью, сон настиг её, как только чашка опустела, и потому времени покопаться в себе и поразмышлять о случившемся у Олив попросту не осталось.
Теперь же она сделала заказ, села за стойку в ожидании и, достав из кармана телефон, проверяла сообщения. Бен скинул несколько фоток и ссылку на сегодняшний эфир с места событий. Когда же Олив открыла строку ответа, на экране высветилось предупреждение о низком заряде батареи.
– Вот же чёрт, – пробормотала она себе под нос, и, заблокировав экран, закинула бесполезный гаджет обратно в сумку.
Колокольчик над дверью снова зазвенел, и боковым зрением она заметила субтильную фигуру, упавшую на стул у бара. Девочка-подросток с копной кудрявых рыжих волос, тяжело дыша, опёрлась обеими руками о стойку и, оглянувшись на широкое витринное окно, замерла, будто высматривая кого-то в оживлённой толпе туристов. Когда к ней обратился бариста, девочка вздрогнула, но тут же, нервным движением сжав небольшое меню в тонких пальцах, что-то ему сказала по-итальянски. Тот кивнул и удалился, а девочка отодвинула меню, оперлась локтями о стойку и уложила на ладони аккуратный подбородок. Замерла, вздохнула, но будто вспомнив о чем-то важном, выудила из кармана огромный смартфон в ярком фиолетовом кейсе.