Румынские сказки
Шрифт:
— Да подождите вы! — успокоил их Глазище. — Небось не мыши у вас в животах ночевали. Вот-вот жратву и выпивку выставят, вы только брюхо наготове держите.
— Сейчас подадут вам есть и пить, — сказал царь. — Только худо вам будет, ежели не справитесь со всем угощеньем. Хлебнёте вы со мной горя… Не думайте, что шучу.
— Пошли нам бог горя такого, а не другого, твоё величество, — гаркнул Голодище, а сам руками за брюхо держится.
— А твоему величеству дай бог думу добрую да руку щедрую, чтобы выставил ты нам всякой еды да выпивки побольше, — пробормотал Жаждище, глотая
Слушает царь, молчит и только зубами от злости скрипит да про себя думает:
«Ладно, ладно! Баламутьте вы море пальцем, только посмотрим, что запоёте, когда на дно угодите. Наплачетесь вы тогда!»
Подумал он так и ушёл в свои хоромы.
Не много времени прошло — притащили им двенадцать возов с хлебом, двенадцать жирных коров зажаренных и двенадцать бочек вина, да такого крепкого, что только глотнёшь, сразу ноги подкашиваются, глаза стекленеют, язык к нёбу прилипает, и начинаешь ты лопотать по-турецки, хоть ни аза не смыслишь. Посмотрели Голодище и Жаждище на угощенье и повелели всем остальным:
— Ну, вы жрите и пейте первые, сколько в вас влезет, только не вздумайте всё проглотить и выпить, а то несдобровать вам, сживём со свету.
Белый Арап, Морозище, Глазище и Птицежорище взялись тогда за дело, наелись и напились до отвала. Да толку мало. Даже незаметно было, много ли, мало ли они съели-выпили, угощенье было выставлено на славу, одним словом — царское.
— Ну, а теперь убирайтесь отсюда, калеки маломощные, только зря угощенье расковыряли, — закричали Голодище и Жаждище, — им совсем уж невтерпёж стало, так им животы от голода и жажды свело.
И вот начал Голодище в рот зараз по целому возу хлеба отправлять и по целой жареной корове уписывать, так что не успел никто оглянуться, как он уже всё сожрал, со всем управился, словно и не выставляли ему никакой еды. А Жаждище выбивал днища из бочек и высасывал их одним глотком. В два счёта он все бочки досуха осушил, так что не осталось в них хоть капельки вина на клёпках.
Проглотил всё Голодище и начал швырять костями в царских слуг да вопить во всю глотку, что от голода помирает.
А Жаждище — тот орал не своим голосом, что подыхает от жажды и как полоумный расшвыривал во все стороны клёпки и днища.
Услышал царь в своих хоромах рёв и грохот, всполошился, выбежал, увидел, что гости натворили, и за голову схватился.
«Ой-ой-ой! — подумал он горестно. — Вот какую напасть послал господь бог на мою голову. Видно, вправду напоролся я на настоящих людей».
А Белый Арап вновь вышел вперёд, встал перед царём и говорит ему:
— Желаю много лет здравствовать, светлый царь! Ну теперь, думаю, отдашь ты нам свою дочь, а мы оставим тебя в покое и двинемся восвояси, а то племянник Зелен-царя ждёт нас, не дождётся…
— Ладно, добрый молодец, всё в своё время, — пробормотал сквозь зубы царь. — Только наберитесь ещё чуточку терпенья, дочка-то моя не простого рода, не нищенка приблудная, чтобы так сразу её забирать. А ну, поглядим, что же это у нас получается. Поели и выпили вы впрямь каждый за сотню, теперь и поработать полагается. Вот смотрите: здесь смешаны в одну кучу мера макова семени и мера песка самого мелкого, вот вы до завтрашнего утра и отберите семя маковое от песка да уложите отдельно. Только худо вам будет, если найду я хоть одну песчинку среди мака иль одно семечко в песке. Выполните эту работёнку, тогда я ещё посмотрю, как быть… А коль не выполните, головой поплатитесь за то, что дерзки и наглы были с моей царской особой, чтобы и другим неповадно стало, глядя на ваши муки.
Сказал царь эти слова и ушёл по своим делам, оставив гостей самих из беды выпутываться.
А Белый Арап и друзья его только руками развели, не знают, как тут быть, что делать.
— Да, это уж не шутки шутить, — сказал Глазище. — Как с эдакой мелочью справиться? И впрямь вредный и злой человек этот Рыжий царь. Я-то, хоть теперь и темно, хорошо отличаю, где мак, где песок, да только чтобы в срок отобрать и разложить эдакую мелочь, нужны быстрота и ловкость муравьиная. Видно, правильно сказал тот, кто сказал, что рыжего человека пуще всего остерегаться надо, потому что он как есть чёрт.
Вспомнил тут Белый Арап о муравьином крылышке, вытащил его, высек огонь, поджёг кусок трута, а потом и крылышко. И тут сразу со всех концов света начали стекаться к нему муравьи, видимо-невидимо, тьма-тьмущая — и под землёй ползут, и по земле бегут, и по воздуху летят, конца-края не видать. В мгновенье ока отделили они маковое семя в одну сторону, песчинки в другую. Хоть сотни тысяч заплати, всё равно не найти ни одной маковинки в песке, ни одной песчинки в маке. А потом на самой заре, когда сон слаще и даже земля спит, множество малых мурашек заползли во дворец и давай спящего царя кусать да жалить так больно, словно огнём жгли. Вскочил царь с постели как встрёпанный. Не удалось ему, по своему обыкновению, всласть похрапеть до самого обеда. Вскочил царь и принялся постель перетряхивать, искать, кто его так искусал. Но найти ничего не нашёл, — муравьишки все сгинули, словно под землю провалились.
— Что за чертовщина! Вон ведь какие волдыри по всему телу высыпали! Без причины эдакого не бывает. Впрочем, кто его знает? Либо мне почудилось, либо погода испортится. Одно из двух наверняка. Ну, поживём, увидим, а пока пойду, погляжу, отобрали ли эти босяки мак от песка. Очень уж они окаянные, уши мне прожужжали — дочку им отдать просят.
Пошёл царь, да как увидел, что его приказ выполнен в точности, совсем затосковал. Призадумался он, не знает, как к гостям придраться, что ещё придумать.
Вновь вышел вперёд Белый Арап, встал перед царём и говорит:
— Ну, твоё величество, теперь, думаю, отдашь ты нам дочку, а мы оставим тебя в покое и уедем в свои края.
— Это ещё успеется, добрый молодец, — процедил Рыжий царь сквозь зубы, — а пока должны вы ещё одну службу мне сослужить. Вот что вам надо сделать: сегодня вечером ляжет моя дочь спать, по своему обыкновению, в своей опочивальне, а вы охраняйте её всю ночь. Коли завтра утром она на месте будет, может, я тебе её и отдам, а коли её там не окажется, сам на себя пеняй, плохо тебе придётся… Понял?