Рунное наследие. Вдыхающая жизнь
Шрифт:
– Давай сначала решим, что будем делать с Боней.
– Я тебе уже сказала, что мы не можем ему помочь, если только он не заплатит за руну.
– Но я же пообещал…
– Вот и придумай, как выкрутиться. – Старшая развернулась, устремив взгляд в сторону бескрайних зелёных полей за окном, дав понять, что разговор закончен.
Путь к лекарю проходил в молчании; ни один из парней не торопился начинать разговор. Кэлла же осталась дома выполнять задания, которые дала Старшая. Боня различил оттенки многих негативных чувств на лице своего названого друга, поэтому не стал
В какой-то степени он был рад этому. Привычный к своему окружению, мальчишка и так ощущал себя не в своей тарелке, находясь в доме самого могущественного клана деревни, да ещё и испытывал неловкость: за него, чужака и незнакомца, просит родственник Старшей Рунного клана, чтобы та использовала свой дар просто так.
Поэтому когда они покинули место скопления аж трёх Вдыхающих жизнь, Боня облегчённо выдохнул. Он даже стал бодрее наступать на здоровую ногу, но больную всё так же держал согнутой.
Погружённый в размышления о том, как бы оправдаться перед мальчишкой, почему не выполнил своё обещание, Квэн вдруг заметил, что тот вовсе не расстроился, а даже наоборот.
– Ты не обижаешься на меня? – Квэн первым нарушил молчание.
– С чего бы? Это же я виноват, что кидался в тебя и плюхнулся так неудачно.
– Ты знаешь, что я не об этом. Извини, что не вышло вылечить твою ногу. Понимаешь, тут такое дело… – замялся Квэн.
– Да я понимаю, – мальчишка заметил его нервозность и решил помочь. – Там у вас все заняты, наверное, – они оба видели, когда пришли, что желающих нанести руну не было, – да и вряд ли вы занимаетесь такими пустяками, как моя нога, – Квэна аж передёрнуло, когда он снова услышал слово «пустяк», но Боня не заметил и продолжал: – Да и вдруг пришёл бы кто-то, у кого всё хуже, а я бы только мешал. Это же, небось, много времени надо провозиться со мной, – то, что задаром, он решил не добавлять.
Квэн поразился размышлениям мальчишки. Ведь тот говорил почти так же, как Старшая, а он, Квэн, не понимал всего этого. Тут он вспомнил про слова бабушки о том, что, мол, было бы неплохо отправить внука к Вольным в клан, и начал догадываться, почему. Так получалось, что жизнь и воспитание Квэна протекали как бы мимо внешнего мира, и он, Квэн, не разбирался ни в чём, кроме рун и присмотра за сестрёнкой.
Да, он любил наблюдать за окружением, но никогда не принимал участие в том, что творилось вокруг. И его никогда не касалось то, что он видел. Если не считать прилетавшие иногда в него комки грязи, щедро выпускаемые детьми пастухов, что он списывал на обычное озорство. Такое, какое было свойственно Кэлле.
Но встреча и ситуация с Боней дали трещину в мировосприятии Квэна. Теперь он и сам хотел попробовать пожить в Вольном клане, даже не подозревая, что в этом случае его жизнь в мгновенье ока превратилась бы в одну сплошную боль. Он бы просто не вынес той нагрузки на мышцы и психику, которой подвергалась во время тренировок вся мужская часть Вольного клана, начиная с трёх лет и заканчивая тридцатью. Причём как раз с шестнадцати начинались тренировки в полевых условиях,
– Эй! – окликнули сбоку, и Квэн с Боней повернулись на голос. – А ну, отпустить моего брата. Нечего его трогать.
– Он помогает мне, Рукс! – крикнул Боня парню, на вид выглядевшему ровесником Квэна, только плечистее и крепче. – У меня что-то с ногой и я не могу сам идти, вот он…
– Цыц! Тебя никто не спрашивал. Знаю я, что с тобой случилось – мне твои дружки уже всё разболтали. И про то, что вы кидались в этого, – он кивнул на Квэна, – и про то, что вы убегали от него, и про то, что он тебя поймал. И что куда-то увёл.
– Нет, всё не так было! – возмутился Боня.
– Я сказал цыц! С тобой мы ещё дома поговорим. Уверен, батька очень обрадуется твоим играм с бросанием грязи, – Рукс ухмыльнулся. – Особенно, когда узнает, в кого ты метил. А вот ты! – он уже обратился к Квэну, – Я бы отмутузил тебя прямо сейчас за своего младш'oго…
– Да он не виноват! – снова выкрикнул Боня.
– Не лезь, когда старшие разбираются, – и продолжил свою речь, обращённую Квэну: – И я бы не посмотрел, что ты из Рунного клана. Но батька не поймёт. Чего он так боится? Ты же всего лишь прислужник для своего клана. У вас же заправляют всем бабы.
– Не смей… – сквозь зубы процедил Квэн.
– А то что? Расскажешь хозяйкам, что бы они нарисовали на мне Руну Проклятия? Даже если такая и есть, – засмеялся Рукс, – они этого не сделают. А знаешь, почему? – и сам же ответил, довольный своей шуткой: – Потому что им никто за это не заплатит! Ахаха.
Вдоволь насмеявшись, он подошёл к младшему брату, закинул его себе на спину, обхватив ноги мальчишки выше колена, чтобы тому не было больно, и отправился не в сторону, где жил лекарь, а туда, где находились дома пастухов.
Квэн же и не пошевелился. А что он мог сделать? Он понимал: ни-че-го.
Простояв так, пока две фигуры не исчезли за поворотом, Квэн отправился домой. Прислуживать своим хозяйкам.
Глава 7. Ежегодная традиция или «Попробуй, угадай!»
– Теперь твоя очередь, Гларта! – крикнул Видящей собеседник, как только из комнаты вышел шустрый паренёк, на вид лет семи, и закрыл за собой дверь. Двое молодых людей сидели друг напротив друга на расстоянии пяти метров и развлекались игрой, полезной для тех, кто обладал их особым даром.
Черноволосая девушка с тонкими чертами лица убрала руки от ушей и пристально посмотрела в глаза своего родственника – она и сама не помнила, кем он приходится ей: знала лишь, что Мирт – сын женщины, которую их бабушка называет племянницей по линии третьей жены отца, и он был на год старше её, Гларты.
У самой же Гларты не было родителей – она осталась сиротой в десятилетнем возрасте и уже столько же лет жила с бабушкой. Мать имела сильный дар Видящей и могла за секунду рассчитать из сотен вариаций будущего ту, которая воплотиться в настоящее – не без помощи её же вмешательства.