Рунный след
Шрифт:
— Аля, но мы живы, — нерешительно подал голос Алешка.
— Дурак, я это и тогда знала, — вскинула она голову, сбрасывая руку ведуна. — Я же как во сне была — вроде и со мной, и вроде знаю, что это только снится.
— Ты говорила, был другой вариант? — напомнил Славка.
— Был, — Аля немного помолчала. — Мы в тот вечер ничего не сделали. Пробыли в рабстве еще три месяца, а потом Рика выкупили. Еще через три недели он и нас освободил. Понимаете? Всех, и риска не было. В карете фьють и в Семиречье доставили. Ни Волков, ни Лабиринта, ни предсказания — ничего не было. Дань живой, с
— А Алешка? — напомнил Славка.
— А что Алешка, сам подумай? Получилось, одного на другого сменяли. Дань выжил, а Лешка… — Аля нервно провела рукой по губам. — Ему Михан сказал, что ведуна приведет. Ну, мне это опять как в кино, со стороны показали. А он… ну ты, Алеш, испугался, что тот все прочитает, — Алька серьезно посмотрела на сидевшего напротив, через стол, мальчика. — И что-то сказал, я не поняла толком, что-то про какие-то его комплексы, мол, Михан ведунов не любит. Ты так странно говорил, очень быстро, что тот разозлился и сам вместе со стражником тебя избил.
Алешка слушал внимательно, но как-то отрешенно, словно и не про себя. Удивленно приподнял брови, когда Аля сказала про комплексы Михана, но не перебил.
— Знаешь, так сильно били, — Аля отвела глаза. — Ты кричал сначала, а потом замолчал. Они водой плеснули, и снова бить…
Славка на мгновение прикрыл глаза и перевел дыхание.
— Ну вот, а когда назавтра ведуна привели, подвал открыли — ты мертвый. Что-то отбили со злости. Вот, — голос у Али совсем угас. Посидела, сгорбившись, а потом резко вытянула руку и коснулась Алешкиного запястья, словно удостоверяясь — живой. Он перехватил ее ладонь, но девочка упрямо выдернула пальцы.
Некоторое время все переваривали услышанное.
— А почему ты не сказала это Дмитру? — не понял Рик.
Аля зло усмехнулась.
— Ну, если ты так хочешь это услышать… Когда побег не удался, казнили троих — Алешку, Симу и Славку. А ты, Рик, что-то рассказал Михану, и тебя отделили. Через несколько дней после казни приехал отряд, и тебя увезли. Ласк в тот день торчал в казармах, а Михан обращался с тобой ну очень учтиво. Мы тогда ничего не понимали — и я, когда мне это показывали. Ну вот, увезли, и ты больше не вернулся. Твое имя не упоминали. Мы пытались спросить, куда тебя дели, а Михан только в зубы даст и прикрикнет, мол, молчать. Ну вот. А потом показали тебя у Башни на границе, это сейчас понимаю, что у Башни, а тогда это было для меня просто строение, да и все. И кто-то спрашивает: «Все в порядке? Ты стал слишком задумчивый после предсказания. Зря мы сунулись в Лабиринт». Кто спрашивал, я не знаю, голос слышала, но не запомнила. Вот, а ты отвечаешь: «В порядке. Просто хочу забыть обо всем, что было на этих землях». Я поняла, что «обо всем» — это и о нас.
— Я вас что, бросил?!
— Получается, так. Вот тебе и клятва кадета. А я откуда знаю, что у вас за такое бывает, даже если ты нарушил ее в возможном будущем? Может, это преступление. Да и противно такое про тебя говорить. Мне хоть и показали, да я как-то все равно не верю. Бред какой-то. Я и из головы это сразу выбросила.
Славка задумчиво оглядел Рика. Уже собрался что-то сказать, но перебила Аля:
— Я, знаете, чего боюсь… У Леры в одном варианте была такая судьба… — она снова качнула в руках кружку. — А если и сейчас так же? — Пальцы соскользнули, и недопитый квас выплеснулся на стол. — Ее Вилл выменял на жеребенка. И все, дальше мне про нее не показывали.
— Ну, меня в двух вариантах прибили, а я жив, — возмутился Алешка.
— Я так устала, — Аля подперла ладонью голову. — То про Леру думаю, то вспомнится, как вас убивали. А хуже всего — что Дань бы не погиб. И так страшно, а если кто еще погибнет? Или когда в том слепке пространства застряли: а вдруг мы не выйдем и загнемся тут, а у нас другой вариант был. И про Рика иногда думала — ну почему он нас бросил?! Ведь бред же!
Аля взглянула на княжича, словно тот сейчас все объяснит. Рик сжал губы и смотрел поверх голов. Комментировать услышанное он не желал.
В комнате повисла неловкая пауза.
— Слава, — заговорил Талем, — может быть, сейчас скажешь, где именно ты видел руну «предательство» и какого она была цвета?
Рик вздрогнул и просительно взглянул на Славку: «Не надо!»
— В саду у Ласка, — глядя Рику в глаза, ответил тот.
Талем кивнул:
— Да, об этом я уже догадался. Гадание на судьбу по тайнописи, сделанной дридом, не так ли? Говорят, что очень часто выпадает правда.
Алька хлопнула ресницами: ого, что она пропустила!
— Мне выпал «выбор», а Рику вот та самая змея в цветке.
— И цветок был?..
У Рика вспыхнули щеки, и он закончил вместо Славки:
— Темный. То есть предам я.
— Ни хрена себе! — вырвалось у Влада.
Княжич резко поднялся из-за стола, обвел всех взглядом из-под упавших на лицо угольно-черных волос:
— Хотите знать все до конца? Пожалуйста! Тем более Талем тоже этого хочет, не зря у Славки про руну спрашивал, и когда только вынюхал! — бросил он ведуну, тот остался спокоен. — Да, мне тоже было предсказание. Я стану князем Семи Рек, и при моем правлении княжество будет одним из самых влиятельных. Сизелия — Сизелия! — присягнет нам на верность. Семиречье начнет диктовать свою волю всем соседям. Святой Вакк! И это сделаю я, когда стану князем! Я! — голос Рика звенел.
— Аж голова закружилась, — вставил Влад, и княжич перевел на него отсутствующий взгляд: в эту минуту наследник был не здесь, а в своем прекрасном будущем.
— И чтобы все сбылось, не хватает одной вещи. Я должен предать этим летом кого-то из близких. У меня очень маленький выбор, — усмехнулся Рик краешком губ. — Отец, Талем и вы. Больше у меня никого нет. Отца или Талема предать не могу — как, даже не представляю.
— А нас предать очень просто, — сухо заметил Славка.
— Да. Очень просто. Нужно всего лишь ничего не делать, не помогать вам. И я стану одним из самых лучших князей.
— А зачем ты тогда нас взял под полное покровительство? — Алька не желала верить услышанному.
Рик помялся, прежде чем признаться:
— Испугался. Я же не сразу все решил, а там меня как леший дернул, ну я и ляпнул. Показалось, не смогу вас бросить, ну и… Я же правду говорю, у меня кроме отца, вас и Талема никого нет. Я так радовался, что… ну, что мы можем дружить.