Руны судьбы
Шрифт:
Последними легли в мешок огниво и кремень.
Из всех, кого можно было навестить, она зашла лишь к матери на кладбище.
Следы упали на дорогу и исчезли под дождём.
Холодным днём вершины октября она ушла из дома.
Об этой комнате в корчме «У пляшущего лиса» знали очень немногие — вход в неё скрывала занавеска, а дверь была замаскирована под часть стены. Да и комната была, сказать по правде, как чулан — три на три шага, в ней только-только помещались столик, небольшая полка
Сейчас в комнатушке был один лишь Золтан Хагг — владелец «Пляшущего Лиса». Худой, поджарый, горбоносый, он сидел за маленьким столом едва ли не на корточках, поджавши ноги. Перед ним лежала карта всех окрестных городов и весей, столь огромная, что все её углы свисали со стола. Вся она была истыкана булавками, помеченными красными флажками. Ещё одну такую же булавку Хагг держал в руке. Любой библиофил пришёл бы в ужас, увидевши, как Золтан обращается с таким ценным документом — карта была ужасно дорогая, цветная и подробная, но хозяина корчмы подобные соображения волновали менее всего.
Стороннему наблюдателю могло бы показаться, что Золтан Хагг всецело поглощён какой-то нелепой и сложной игрой. Он долго двигал пальцем где-то возле Западного тракта, наконец нашёл кружок, обозначавший какую-то очередную деревеньку, воткнул в него булавку и удовлетворённо кивнул. Поскрёб ладонью подбородок. Хмыкнул.
Даже без последнего флажка был ясно различим неровный круг, который те образовали. Точней не круг, а кольцо, ибо в центре не было ни одного флажка (немудрено — если судить по карте, там была одна чащоба и разрушенные скалы). Круг этот составляли кучка деревень, какие-то мельницы, фермы и хутора, почти все постоялые дворы, и даже несколько не очень далеко расположенных городов. А далее от центра метки появлялись всё рассеянней и реже, и наконец пропадали совсем.
— Однако, — пробормотал Золтан. — Вот, значит, куда он забрался. Ну и глушь. Занятно… Но зачем он всё это делает, во имя чего? Почему?
В это время дверь каморки отворилась, и Хагг невольно сделал такое движение, будто бы пытался прикрыть истыканную карту. В руке его блеснула сталь. Впрочем, он тут же расслабился: на пороге комнаты была его жена Марта.
— Вот ты где, — с облегчением в голосе произнесла она. — Я так и знала, что ты опять залез в эту свою конуру.
— Там кто-то есть?
— Нет, все ушли… Что это ты здесь делаешь?
— Ничего.
— Ничего? — она с подозрением оглядела комнату, приподнялась на цыпочки, и заглянула мужу за спину. — уж мне-то мог бы и не врать. У тебя глаза, как у нашкодившей кошки. Это что за карта?
— Что? Карта? — Золтан оглянулся. — Просто карта.
— Просто карта… — эхом повторила та. — Ох, Золтан, Золтан.,. А эти булавки? Скажешь, навтыкал их просто так? Что ты опять замыслил?
— Марта, перестань. — Золтан поморщился и лишь теперь убрал кинжал. Пододвинул ей одну из табуреток, на вторую опустился сам. — На, сядь. Сядь, говорю… Что за дурацкие вопросы! Что замыслил? Ничего я не замыслил.
— Ага. Тогда что ты сейчас делаешь? Что? Пересчитываешь пасеки, которые нам поставляют мёд? Изучаешь рынок сбыта молока? Думаешь, я не знаю, что творится на юге? Эти испанцы… Война у порога, а ты… Золтан, что творится? Кому ты служишь теперь, на кого ты опять подрядился работать?
— Ни на кого я не работаю! — он устало провёл ладонью по лицу. — Марта, ты же знаешь, я давно отошёл от дел.
— Отошёл, ага… Думаешь, я не знаю, кто приходил к тебе тогда?
— Кто приходил? Никто не приходил. Когда?
— Той ночью. В сентябре. Когда настали холода.
– Я…
— Молчи. Я видела. Не знаю, о чём вы с ним там говорили, но узнать-то я его узнала. Не так уж сложно его запомнить. Сколько раз я его видела в последние пять лет, и всякий раз после этого всё шло наперекосяк. Ты же обещал мне, что больше это не повторится. Что на этот раз? Что он посулил тебе? Деньги? Положенье? Загородный дом? Очередные послабления в уплате налогов? Золтан, ты и так прибрал к рукам полгорода. Нас никто не трогает, ни власти, ни те, другие, и даже воровская гильдия молчит. Ты ведь сам хотел уйти на покой, так что с тобою? Что с тобою, Золтан Хагг? Корчма приносит недостаточно дохода? Или вновь на приключения потянуло?
Золтан долго молчал, разминая свою левую — четырёхпалую ладонь, как делал всегда, когда нервничал. Из опыта долгой совместной жизни Марта знала, что в подобные моменты его лучше не тревожить.
— Я не могу тебе сказать, — проговорил он наконец. — Пойми, но… я не могу. Просто поверь мне. Я ни на кого не работаю. Я ничего и никому не обещал, и тот человек тут не при чём. И знаешь, что… Тебе лучше забыть, что ты вообще его видела.
— В чём дело? — Марта переменилась в лице. — Тебе кто-то угрожает?
— Нет.
— Что ты замыслил?
— Марта, послушай… мне скоро нужно будет уехать.
— Золтан…
— Постой! — Хагг выставил перед собой ладони, не давая ей вставить и слова. — Я ничего не стану объяснять. Поверь мне только — это важно. Важно для жизни… одного человека. Я вернусь и всё объясню.
Та помрачнела.
— Как всегда, — с горечью сказала она и закусила губу. — Ох, Золтан, Золтан… Ты неисправим. Быть может, ты всё-таки мне скажешь, что… Кто на этот раз?
Золтан помолчал, потом решился.
— Лис, — ответил он.
— Боже мой! — Марта побледнела, поднесла ладонь к губам. — Золтан, нет! Только не его. Он-то кому помешал? Зачем ты так?
Золтан поморщился.
— Я же говорил, что ты не поймёшь, — разочарованно сказал он и махнул рукой. — Кому он помешал, ты спрашиваешь? Да никому, и в то же время — всем сразу. Сам по себе он, может быть, и не опасен, но найдутся такие, которые захотят его использовать.
Знаешь, я подумал, прежде чем за это взяться. Хорошо подумал. Не хотел соглашаться и не согласился. Но если я за это дело не возьмусь, возьмётся кто-нибудь другой, желающие найдутся. И этот другой с ним разговаривать уже не будет. Понимаешь?