Русь и Польша. Тысячелетняя вендетта
Шрифт:
Говоря о жизни Курбского в Литве, я не буду останавливаться на его знаменитой переписке с Иваном Грозным, поскольку она выходит за рамки нашего повествования, а желающих отошлю к моей книге «Дипломатия и войны русских князей. От Рюрика до Ивана Грозного». Здесь же стоит показать среду, куда попал наш «диссидент».
Князь Курбский как владелец Ковеля был буквально принужден вести непрерывную малую войну с соседями-шляхтичами, как католиками, так и православными. Увы, я не преувеличиваю. Историки обнаружили в польских архивах документы о десятках «междусобойчиков» с участием Андрея Ярославского. Май 1566 г. — вооруженные столкновения с частной армией Александра Федоровича Чарторыйского. В августе того же года — конфликт с владельцами местечек Донневичи и Михилевичи. Ноябрь 1567 г. — вооруженные стычки с частной армией семейства сендомирского Каштеляна
Тут стоит заметить, что в те годы клан Вишневецких хотя и слыл оплотом православия, но действовал не хуже разбойников с большой дороги. Что им какой-то князь Курбский. Вот, к примеру, в конце XVI века семейство Вишневецких захватило довольно большие территории вдоль обоих берегов реки Сули в Заднепровье. В 1590 г. польский сейм признал законными приобретения Вишневецких, но московское правительство часть земель считало своими. Между Польшей и Россией был «вечный» мир, но Вишневецкий плевал равно как на Краков, так и на Москву, продолжая захват спорных земель. Самые крупные инциденты случились на Северщине, из-за городков Прилуки и Сиетино. Московское правительство утверждало, что эти городки издавна «тянули» к Чернигову и что «Вишневецкие воровством своим в нашем господарстве в Северской земли Прилуцкое и Сиетино городище освоивают». В конце концов в 1603 г. Борис Годунов велел сжечь спорные городки. Люди Вишневецкого оказали сопротивление. С обеих сторон были убитые и раненые.
Чернец Григорий в 1601 г. объявился во владениях князя Константина Острожского, и не случайно. Видимо, поначалу он надеялся на помощь православных магнатов Речи Посполитой и их частных армий. «Князь Острожский — могущественный покровитель. Его ежегодный доход определяют в 1 200 000 флоринов. Он держит у себя до 2000 человек челяди и шляхтичей; этим двором управляет маршалок, который получает 70 000 флоринов жалованья. Хозяин — большой хлебосол, кормит до отвала: говорят, один из слуг князя, некий Богдан, съел за завтраком жареного молочного поросенка, гуся, двух каплунов, кусок говядины, три больших хлеба, громадный сыр и, кроме того, запивал все это восемью литрами меду! И после он с нетерпением ждал обеденного часа.
Этот двор служил пристанищем для всех противников Рима: православных, реформаторов, кальвинистов, тринитариев, ариан. Всякий, кто ненавидел „латинскую ересь“, находил здесь радушный прием» [49] .
Поначалу инок был благожелательно встречен при дворе князя, но позже его попросили удалиться. Разумеется, дело не в щепетильности князя Константина. Попросту авантюра с Гришкой не вписывалась в его политические и меркантильные проекты.
Обратим внимание на забавность ситуации. Представим себе, что претендент на престол соседней державы кочует из одного русского поместья в другое. А помещики, пусть даже бояре или графы, принимают его и оказывают военную и дипломатическую помощь без ведома царя. В России это был бы нонсенс во все времена. Так, при Иване Грозном и Петре Великом помещика, пригревшего самозванца, без царского ведома отправили бы на плаху, а при последующих царях вплоть до Николая II — в Сибирь.
49
Валишевский К.Смутное время. М.: Квадрат, 1993. С. 74–75.
Далее Отрепьев отправляется искать помощи у ариан в Гоще, но быстро обнаружил их военную и политическую слабость.
Тогда Гришка отправляется в город Брачин к православному владетельному князю Адаму Вишневецкому. Вновь даю слово Валишевскому: «Князь Адам, этот крупный магнат, — племянник знаменитого Дмитрия Вишневецкого, злосчастного кандидата на молдавский престол, — полурусский, полуполяк, питомец великих иезуитов, однако ревнитель православия — принадлежал к знаменитому роду кондотьеров, который утвердился по обоим берегам Днепра на окраинах двух государств и стремился за счет обеих стран выкроить себе независимое княжество» [50] .
50
Там
Как уже говорилось, польские магнаты являлись неограниченными правителями на своих территориях и содержали большие частные армии.
Узнав от Адама Вишневецкого о появлении самозванца, канцлер Замойский посоветовал Вишневецкому известить обо всем короля, а затем отправить и самого москвитянина либо к королю, либо к нему гетмана.
1 ноября 1603 г. польский король Сигизмунд III пригласил папского нунция Рангони и уведомил его о появлении в имении Адама Вишневецкого москвитянина, который называет себя царевичем Димитрием и намеревается вернуть себе престол с помощью казаков и татар. Король приказал Вишневецкому привезти Отрепьева в Краков и представить подробное донесение о его личности.
Адам Вишневецкий исполнил приказ царя относительно доклада и переслал в Краков подробную запись рассказов Отрепьева. Но переписка с Замойским убедила его в том, что король не склонен поддерживать самозванческую интригу, и поэтому Вишневецкий не спешил передавать самозванца королю.
Дело в том, что и король Сигизмунд III, и канцлер Замойский оказались в крайне сложном положении. С одной стороны, им не хотелось нарушать мир и затевать большую войну с Москвой. (Не надо забывать о шведской угрозе с севера и личных счетах Сигизмунда со шведским королем.) С другой стороны, король и канцлер были не прочь устроить смуту в России и серьезно ослабить ее. С третьей стороны, король боялся, что в случае успеха похода самозванца за счет ограбления России и присоединения русских земель укрепится позиция магнатов и соответственно ослабнет королевская власть. Наконец, была вероятность и провала вторжения на Русь, после чего буйные паны, запорожские казаки и всякий сброд могут начать рокош в самой Польше или в Малороссии.
Адам Вишневецкий предпочел бы действовать с согласия короля и канцлера, но был готов затеять войну и без них. Адам публично в присутствии послов крымского хана заявил, что он в отличие от короля не связан присягой о мире с царем Борисом и может действовать, не считаясь с мирным договором с Россией. В январе 1604 г. Вишневецкий начал собирать войска в своей вотчине в Лубнах на реке Суле.
Но вскоре между Лжедмитрием и Вишневецким возникли серьезные разногласия. Вишневецкий не собирался идти на Москву, да и сил для этого у него было мало. Он собирался вести «частную» войну с московскими воеводами на малороссийских землях. Целью «частной» войны Вишневецкого был захват нескольких городков, контролируемых Москвой, а затем — заключение выгодного мира с царем Борисом. Не исключено, что на мирных переговорах голова Отрепьева стала бы разменной монетой. Самозванца, естественно, такие планы князя Адама не устраивали, к тому же у него к началу 1604 г. появились и другие покровители.
Дело в том, что Константин Вишневецкий (двоюродный брат Адама Вишневецкого) познакомил Лжедмитрия со своим тестем сандомирским воеводой Юрием Мнишком. Проходимец и авантюрист Мнишек буквально ухватился за самозванца. В дело пошла и дочь Мнишка Марина. О пылкой взаимной страсти Лжедмитрия и Марины писали все, кому не лень, от Шиллера до Пушкина. Я же нахожусь в затруднении и не могу отделить страсть от расчета в отношениях этой «сладкой парочки». Безусловно, кокетливая шляхтянка не могла не произвести сильного впечатления на беглого монаха, который раньше видел боярышень только в возках на улицах. Не будем забывать, что не только боярыни, но и даже московские царицы никогда не бывали на торжественных церемониях и на пирах вместе с мужчинами. Вспомним, как через сто лет молодой Петр увлекся первой встреченной в немецкой слободе иностранкой Анной Монс.
Реальная Марина Мнишек имело мало общего с героиней пушкинского «Бориса Годунова». Начну с того, что она была вопреки Пушкину не «польской девой», а чешкой по отцовской линии. Ее дед Николай Мнишек переехал в Польшу из Моравии около 1525 г. Родовое имя Мнишков нашло сомнительную славу в хрониках Священной Римской империи, но носитель его принес с собой большое состояние, нажитое им на службе у короля Фердинанда.
Николай Мнишек выгодно женился на Барбаре Каменецкой — дочери санокского каштеляна, и тем самым породнился с одной из аристократических фамилий Польши. Это открыло ему доступ к самым высшим должностям в государстве. Вскоре он получил звание великого коронного подкормия. Умер Николай в 1553 г., оставив троих сыновей — Яна, Юрия (Ежи) и Николая.