Русь книжная
Шрифт:
«Хождение» послужило образцом для многих наших путешественников, в том числе и для знаменитого Афанасия Никитина…
Ну и, конечно же, вершиной культуры тех времен является «Слово о полку Игореве», которое В. Г. Белинский назвал «благоуханным цветком русской поэзии» и которое заключало в себе великую патриотическую идею — призыв к единению Руси перед монгольским нашествием.
…Всего два с половиной века отделяют «Слово о полку Игореве» от восьми букв на глиняном кувшине, найденном при раскопке гнездовского кургана. И за этот период была создана целая литература, приобретшая своих читателей и ценителей. Естественно, что лучшие образцы хранились в Киевской Софии;
И все же (это подлинное чудо!), преодолев девять с лишним столетий, до нас дошли две книги. Вот они.
«Изборник» Святослава 1073 года. Это вторая по древности точно датированная рукопись, оригиналом для которой, как говорилось выше, послужил перевод с греческого для болгарского царя Симеона. Огромная ее популярность на Руси объясняется энциклопедичностью. В «Изборнике» помещены статьи (а всего их более четырехсот) не только богословские и церковно-канонические, но и по астрономии и философии, математике и физике, зоологии и ботанике, грамматике и поэтике, истории и этике.
Это книга большого формата, богато иллюстрированная многокрасочными миниатюрами. В их числе и миниатюра, изображающая князя Святослава Ярославича в окружении семьи, — первый светский портрет, насколько мы можем судить.
Открывается «Изборник» предисловием «От составителя», как сказали бы сейчас. В нем, в частности, говорится: «Великий в князьях князь Святослав — державный владыка, желая объявить скрытый в глубине многотрудных этих книг смысл, повелел мне, несведущему в мудрости, перемену сделать речей, соблюдая тождество смысла». Что ж, существенное указание по практике перевода.
Есть в конце текста приписка, из которой явствует, что «Изборник» написал «Иоанн диак». И что представляет интерес для нашего повествования, рукопись включала цензурное ограничение, введенное церковью, — индекс: список «истинных» и «ложных» книг. По мнению автора, истинные «добры суть и лепотны». Среди запрещенных — апокрифические книги, отреченные сочинения, легенды, предания народного суеверия. Список примечателен тем, что знакомит с тогдашним кругом чтения, представляет собой как бы библиографический материал.
Вторая книга из княжеской библиотеки — «Изборник» 1076 года, тоже энциклопедического характера. Она небольшого формата и почти без иллюстраций. Основное место занимают поучения о том, какими правилами должен руководствоваться человек в жизни. Причем сборник составлен на основе книжных богатств Киевской Софии; на это прямо указывается — «избрано из многих книг княжьих». Значит, по приведенным фрагментам, ссылкам на источники мы можем судить хотя бы о части фонда. Однако «грешный Иоанн» не просто копировал отрывки для чтения из «отцов церкви», а подвергал их обработке. Кроме того, там содержатся и оригинальные произведения — например, первая статья «Слово о почитании книжном». Русский филолог А. X. Востоков считал, что она «особенно любопытна, как выражение новопросвещенного славянина». Вот начало статьи: «Добро есть, братие, почитание книжное… Красота воину оружие и кораблю ветрила, так и праведнику почитание книжное». Здесь дан один из древнейших советов по приемам чтения, чтобы наилучшим образом осмысливать написанное: «Когда читаешь книгу, не тщись торопливо дочитать до другой главы, но уразумей, о чем говорит книга и словеса те, и трижды возвращайся к одной главе». Польза чтения подкрепляется примерами. Отцы церкви Василий Великий и Иоанн Златоуст, а также славянский просветитель Кирилл потому «на добрые дела подвигнулись», что «измлада прилежали к святым книгам».
По мнению академика М. Н. Тихомирова, в подтексте этих рассуждений — мысль о том, что высокие качества лености не «спускаются с неба» в готовом виде, а представляют собой результат постоянных усилий человека.
Ученые установили, что «Изборник» 1076 года оказал заметное влияние на «Поучение» Владимира Мономаха, и делают из этого вывод: он находился в княжеской библиотеке до начала XII века. Последующий путь его проследить трудно.
В свое время советский популяризатор М. Ильин сравнивал каждую дошедшую до нас из далекого прошлого книгу с бумажным корабликом, переплывшим бурное море истории. Удивительно точный образ!
Сохранить библиотеку было действительно очень сложно. Вполне вероятно предположить, что Софийский собор насчитывал ряд библиотек; одни гибли, а на их месте возникали новые. В 1169 году, например, Мстислав, сын Андрея Боголюбского взяв Киев, три дня грабил собор и вывез его сокровища В 1203 году Софию опустошили половцы в союзе с русскими князьями, и опять пострадал книжный фонд… о декабря 1240 года город разорили монголы. Дальнейшая судьба библиотеки неизвестна. Никаких следов ее не найдено. Но, с другой стороны, нет ни одного упоминания о ее уничтожении Поэтому возможно, что она и по сей день остается в подземельях собора.
А между тем, несмотря на несколько косвенных подтверждений ее существования, до сих пор не было проведено ни одного систематического исследования.
В начале нашего века возле северо-западного угла собора осела почва и показалась галерея, выложенная из камня. В провал спустились несколько любопытных, но вскоре вернулись обратно. На другой день провал засыпали.
В 1915 году известный русский спелеолог И. Я. Стеллецкий, долгое время занимавшийся поисками библиотеки Ивана Грозного, обратил внимание на подземный ход, который вел под собор. Однако землевладелец, на чьей территории ход начинался, запретил производить раскопки.
В 1925 году профессор В. Г. Ляскоронский обнаружил около собора огромный погреб, где было найдено много древних вещей. По-видимому, с остальными подземельями погреб не сообщался…
Софийская библиотека была не единственная в Киеве. Обширное собрание книг — русских и греческих — принадлежало Киево-Печорскому монастырю. Многое принесли и оставили мастера, расписывавшие соборную церковь. Книги находились на полатях, на хорах церкви, интенсивно «тиражировались». Обо всем этом рассказал академик Б. Д. Греков.
Братия «должна была являться в определенные часы для чтения книг. Часть братии занималась списыванием книг. При Феодосии в Печорском монастыре был монах Иларион, „хитрый писать книги“. Никон переплетал их. А в углу его стола обычно по вечерам пристраивался сам Феодосии и прял нити, необходимые для переплета. Некоторые из братии имели собственные библиотеки. Ученик Феодосия Григорий не имел ничего своего, но не мог удержаться от приобретения книг. У него их стали воровать. Чтобы не вводить воров в искушение, он часть своих книг подарил „властелину града“, а другую продал; вырученные деньги роздал нищим. Но тяга к книге не прошла. Он снова стал собирать библиотеку.