Русь против европейского ига. От Александра Невского до Ивана Грозного
Шрифт:
Забыв все старые обиды и махнув рукой на разногласия, епископ и орден, объединив усилия, бросили все свои силы на выручку соплеменников. К Оденпе был направлен 3000-ный отряд, включавший чуть ли не все наличные силы, которыми располагали крестоносцы. В его состав входили светские пилигримы, рыцари-меченосцы, люди епископа, а также ополчения ливов и латгалов. Общее руководство осуществлял лично магистр ордена меченосцев Волквин, с которым прибыли такие видные рыцари, как Бертольд Венденский и Теодорих, брат епископа Альберта. Посмотрите на состав участников. Оцените. На этот раз в бой брошены были все силы! Все лучшие силы!
Не хватало для полноты
Обычно русские летописцы игнорируют события, происходящие на периферии. Частенько лишь обозначая явление, а иногда и вовсе пропуская за ненадобностью. В этот раз о сражении упомянули все. Ибо попытка деблокировать Оденпе закончилась для ордена полнейшим разгромом. В бою погибли многие крестоносцы, включая знаменитого Бертольда Венденского. Русская летопись, давая отчет об этом бое, говорит, что новгородцы убили двух немецких воевод, а одного взяли в плен. Кроме того, отняли у рыцарей и пригнали домой конский табун в 700 голов! Такая цифра не могла остаться незамеченной. Кони по тем временам ценились, пожалуй, больше, чем сейчас ценятся машины.
Откуда взялось такое количество коней? Ведь не все воины-крестоносцы были конными.
Генрих Латвийский очень красочно описал один из моментов возвращения крестоносцев из набега: они шли «гоня с собой коней и массу скота, ведя женщин, детей, девушек. С большой добычей возвратились они в Ливонию, благословляя Господа за это возмездие, посланное на язычников». А такое возмездие, как вы поняли, насылалось не раз и не два. Братья-рыцари, включая тех, кто обитал в Оденпе, исправно занимались стяжательством во славу Господа и увеличивали не только благосостояние ордена, но и свое собственное. Русские же все нажитое таким непосильным трудом просто отобрали. Так сказать, экспроприация экспроприаторов.
Взятый же в плен воевода был не кто иной, как Теодорих, брат епископа Альберта. Вот каким был этот разгром!
Да, информации действительно немного. Но давайте представим, что старые ветхие свитки с легким сухим треском и покряхтыванием медленно и аккуратно разворачиваются, древние буквицы оживают и в свете оплывших свечей тихо доверяют нам свои тайны. Так перед нашим взором предстает картина боя такой, как она могла бы и быть. Ибо ничего иного нам узнать уже не удастся.
Итак.
Рыцари в белых плащах с нарисованными на них кроваво-красными крестами являли собой действительно устрашающее зрелище. Молодцевато сидевшие на откормленных конях, неразговорчивые и суровые, готовые в любую секунду устремиться в бой, они с нетерпением ожидали сигнала к битве, всем своим видом выражая желание ринуться вперед. Давить, сметать и рубить во славу Христа. Их резвые кони звонко ржали и били копытом, истомившись в ожидании сигнала, после которого они во всю прыть понесут своих смертоносных всадников на вражеские ряды.
Для этой мрачной конницы пришло время наступать и побеждать. Стирать противника в порошок. Сокрушать и ломать его.
В глазах воинов не было ни страха, ни сомнений. Каждый из них силен в бою. Они уже чуяли русскую кровь.
Магистр Волквин, объезжая ряды своих бойцов, обратился к ним с речью.
– Держать покоренные народы нужно в таком страхе и ужасе, чтобы они повиновались одному вашему взгляду, чтобы одного слова было достаточно. Еще одно усилие, и мы станем повелителями новых богатых земель, раздвинув своим мечом германские пределы. Пусть ваши враги дрожат, мы идем на выручку нашим братьям.
Он медленно вынул из ножен свой меч и указал им в сторону врага.
– Там, впереди, вас ждет слава! Сметем нашего врага во славу Христа! Вперед!
Едва магистр закончил речь, как несколько раз отчетливо прозвучал дребезжащий призыв немецких воинских труб. Рыцари разом опустили свои длинные копья, на чьих отточенных до зеркального блеска остриях заиграло солнце. Крестоносное воинство двинулось вперед, к победе или смерти.
Меченосцы ударили на русских.
Бешеная схватка сразу закипела. В отчаянной сече немцы смешались с не знающими страха русскими воинами. Всадники, лишившиеся в первой же атаке копий, тут же обнажили мечи. Теперь, когда первый натиск не дал ожидаемого результата – а именно на него всегда рассчитывали европейские рыцари, приходилось отчаянно рубиться уже за свою жизнь. С таким противником рыцарям Христа дела иметь еще не доводилось. Лязг оружия, возгласы сражающихся и звуки труб слились в единый ужасающий шум, заглушая стоны раненых. Получившие тяжелые раны, зажимая руками льющуюся кровь, пытались, пока есть силы, выбраться из этой толпы. Битва шла с переменным успехом. Противники были достойны друг друга. Поле боя окутало густое облако снежной пыли. С обеих сторон воины совершали славные подвиги, доказывая свою храбрость, отвагу, а также умение владеть оружием.
Владимир, с трудом прокладывавший себе дорогу вперед, направил коня к тому месту, где рубился рыцарь Бертольд. Другой противник ему теперь был не нужен. С ним рядом дрались его конные дружинники, они обступили князя, прикрывая своими червлеными щитами. Гридни отважно шли в самую гущу боя, поражая своими страшными тяжелыми мечами отчаянно бившихся немцев.
Одним ударом Владимир отсек голову зазевавшегося эста, некстати попавшего ему под руку, и тут же следующим ударом поразил какого-то светского пилигрима, возжелавшего славы и преградившего ему путь.
Бертольд Венденский был, как всегда, в гуще сражения. Это и была его жизнь. Могучей рукой комтур рубил и сек всех, попадавшихся ему на пути, подавая своим людям пример мужества и отчаянной храбрости.
Побуждаемые взаимной враждой, прекрасно понимая, что гибель одного из них будет равносильна победе другого, предводители все время искали встречи. Но снежная пелена, а также сумятица и беспорядок в начале боя были таковы, что все их старания ни к чему не приводили.
Теперь, когда Владимир увидел героя крестоносцев Бертольда, он хлестнул своего гнедого коня и бросился в середину вражеского построения. Князь скакал, пригнувшись к холке своего коня и опустив руку с мечом вниз, давая ей возможность отдохнуть и копя силу для удара. Рыцарь-меченосец с Владимиром, наконец, сошлись лицом к лицу. Вокруг дерзкого комтура вновь разгоралась бешеная схватка. Вся ярость смертельной вражды выплеснулась здесь, во многом на этом пятачке решался исход всей битвы.
Владимир налетел на рыцаря, как ястреб, нанеся несколько крепких ударов мечом, больше полагаясь на силу и напор. Немец скрежетал зубами и безбожно ругался, уходя от ударов, прикрывался щитом и заставлял пятиться своего коня, приседая на круп.
Бертольд терпеливо ждал, ища момент, чтобы нанести ответный удар, но так и не успел его дождаться. Углядев секундное замешательство противника, Владимир со страшной силой хватил его по голове. Меч, как кувалда, обрушился на гребень шлема, соскользнул по нему и разрубил ключицу Бертольду. Комтур ордена меченосцев закачался в седле и, потеряв равновесие, скатился на землю, к тому же запутавшись ногой в стремени. Конь, шарахнувшись в сторону, протащил за собой рыцаря пару-тройку метров и затих возле своего хозяина.