Русь. Другая история
Шрифт:
Виноват Сталин… А где же в это время был сам Жуков? Может, служил старшиной в тылу? Нет, он, как и до войны, командовал армией. Но командовал так, что только в районе Минска в июне 1941 г. был окружен и разгромлен Западный фронт. Погибли все четыре армии этого фронта. Беларусь была за несколько дней захвачена фашистами. Декларативная тактика «бить врага на его же территории», заявленная в документальной киноленте «Если завтра война», вышедшей на экраны в 1940 г., провалилась с треском, с грохотом и невообразимыми потерями. Будь Жуков маршалом во Франции или Великобритании, за потерю четырех французских или английских армий за несколько дней он наверняка был бы брошен в тюрьму или расстрелян по законам военного времени. Впрочем, пытались расстрелять и Жукова, но заступился Берия, человек, во многом похожий
В начале июля 1941 г. Сталин создал новый Западный фронт, который также очень быстро попал в окружение, уже в районе Смоленска. И в первый, и во второй раз приказы и указания Западному фронту шли от начальника Генерального штаба генерала армии Жукова. Вполне понятно, что за такое профессиональное преступление Жуков был наказан Сталиным. Его сняли с поста начальника Генштаба и собирались расстрелять. Конечно, Жуков в своих мемуарах все списывает на Сталина, мол, он ничего не понимал в военных действиях, а он, Жуков, все понимал, предвидел и потому в конце концов и победил. Жуков жалуется, что Сталин лишь изредка и кратко выслушивал наркома или начальника Генштаба. Однако это полная ложь. И она легко опровергается учетными записями «Журнала записи лиц, принятых И. В. Сталиным». Всего с момента назначения Жукова на должность начальника Генштаба до нападения немцев он провел в кабинете Сталина 70 часов 35 минут. Этого времени хватило бы с избытком, чтобы доложить Сталину обо всем на свете.
На основе документов писатель Виктор Суворов пишет о том, как начальник Разведупраадения Генштаба генерал-лейтенант Голиков постоянно докладывал Жукову о подготовке немцев к нападению. На всех докладах Голикова стоит подпись Жукова, который все эти доклады читал. И ничего не сделал. Именно Жуков в большей степени, чем Сталин, был виновником катастрофы 1941 г., так как именно он убеждал Сталина не менять запланированного на начало июля наступления на Германию под видом ответа на провокацию на границах. Да, Жуков был главным вдохновителем нападения на Германию. Нападение на Финляндию в 1939 г. также официально объяснялось тем, что финны сами спровоцировали нападение. Тем не менее, Финская война 1939 - 1940 гг. не вышла «Блицкригом». Красная армия и там столкнулась с тем, что ее военачальники недооценили врага, не подготовились к затяжной войне в суровых зимних условиях, не провели нужную тактическую подготовку и выучку войск.
Такой же сценарий был разработан и в войне с Германией: нападение под видом обороны. Но Жуков перехитрил сам себя. Он оказался глупее Гитлера и немецких генералов, умевших воевать. Именно Жуков в первую очередь виноват в том, что 22 июня 1941 г. готовящаяся к войне Красная армия оказалась к ней абсолютно не готова. Немцы шли на восток, словно прогуливаясь: уже на седьмой день они были в Минске. Армия Жукова не просто отступала. Она бежала, а те, которые оказывались в плену, позже были объявлены предателями, ибо Сталин и Жуков решили не признавать собственных пленных — самое чудовищное ноу-хау за всю историю мировых войн.
В Советском Союзе проживало тогда 170 миллионов человек. Жуков воевал так, словно ему дали добро на убой как минимум семидесяти миллионов. Мол, пускай немцы умрут от усталости нас убивать. Тактика «море людей» — единственная тактика Жукова в той войне.
Неисчерпаемый человеческий ресурс, тяжелые зимние условия, к которым не были готовы немцы, и бескрайние просторы Советского Союза с его бездорожьем — вот что остановило гитлеровские войска в первую очередь. Жуков лишь к 1944 г. научился воевать, а точнее, не научился воевать, а собрал вокруг себя более-менее талантливых офицеров и конструкторов, тех, кого не успели расстрелять в 1937 г. и в самом начале войны.
Трагедия Советского Союза в июне 1941 г. заключалась в первую очередь в том, что за полгода до этого, в январе месяце, Сталин назначил главой Генштаба не кого-нибудь, но Жукова, властолюбивого генерала, для которого жизнь простого человека ровным счетом ничего не значила. Чтобы выслужиться или доказать свою компетентность, Жуков с легкостью посылал сотни тысяч солдат на верную смерть, ибо у него в запасе имелась еще пара десятков миллионов.
Писатель Суворов отмечает, что Жуков не просто отдавал преступные приказы, выполнение которых было либо невозможно, либо влекло огромные потери, но и душил инициативу нижестоящих офицеров, не давал им никакой возможности действовать самостоятельно. В окружении Жукова выживал тот, кто ничего не делал и лишь послушно выполнял волю главнокомандующего.
Лишь бездарный военачальник мог в нюне 1941 г. отдать советским войскам приказ оставить в приграничной зоне укрепрайоны, когда под носом стоит вооруженный до зубов враг, готовый к нападению. Жуков сам спровоцировал Гитлера к быстрому нападению в тот самый момент, когда границы были почти разоружены. Лишь Украинский южный фронт проявил самостоятельность, не нотеряв бдительности, как итог — на юге не было такого стремительного продвижения немцев и румын на восток, как в Беларуси.
Жуков нарочно провоцировал немцев к нападению, чтобы согласно своему «хитрому», а на деле — бездарному плану самому контратаковать и перенести театр военных действий за границы СССР. Никто такого плана в штабе не одобрял. Жуков склонил на свою сторону Сталина, который, вопреки обвинениям Жукова, всегда внимательно слушал своего полководца.
Жуков, похоже, и сам запутался в собственных директивах. Как только началась война, тут же вступила в силу первая директива Жукова: «ничего не делать, это провокация». В своих мемуарах Жуков списал все опять-таки на Сталина. Но не Сталин, а сам Жуков подписал эту директиву. Сталин в тот момент был в растерянности. Он впервые по-настоящему был напуган нападением фашистов, о котором ему так много сообщали, но он верил Жукову, что все это лишь провокации. Сталин в тот момент закрылся и ни с кем не общался. Как вспоминают очевидцы тех событий, грозный Сталин впервые напоминал трусливого кролика, был готов к тому, что его арестуют за головотяпство, и был всерьез на это настроен. Но все чуть ли не на коленях стали умолять его спасти страну. Жуков был в истерике. Он издает еще две директивы подряд, говорящие о том, что главком в полной панике и не отдает отчета в своих действиях. Так, вместо того чтобы приказать армии занять оборону, Жуков приказывает немедленно атаковать противника. Наполовину разбитые войска, отступающие в полном хаосе, теперь должны резко и круто развернуться и идти в атаку на верную смерть под гусеницы танков, под пули и снаряды фашистов. Выполняя этот приказ, армии Западного фронта гибнут в течение нескольких дней. Хотя, обороняясь, Красная армия могла бы остановить фашистов, или как минимум задержать их, как почти на месяц задержали немцев защитники Брестской крепости, героического гарнизона, который Жуков обрек на гибель своими бездумными паническими приказами.
Жуков же пишет в мемуарах обратное. Он даже не упоминает, как пехотная дивизия немцев за три часа камня на камне не оставила от 22-й советской танковой дивизии.
Как врал Петр I о якобы численном превосходстве шведов под Полтавой и под Головчиным, так и Жуков врет о численном превосходстве в пять или шесть раз немцев на этом участке фронта. На самом деле соотношение сил было почти равным.
Жуков дал артиллерии еще один приказ — не стрелять по танкам, атакующим город Брест по мостам через Буг. Боялся, что артиллеристы повредят мосты! По его же приказу вся техника стояла рядами в нескольких километрах от границы, и вся она была разгромлена в первые часы агрессии Гитлера. Управление войсками на границе в районе Бреста никто не вел с первых минут. Был полный хаос и неразбериха. Штаб обороны был создан лишь на третий день войны!
Как такое могло произойти? Только в том случае, когда в армии царит полная анархия. А царила такая анархия в первые дни войны только благодаря перепуганному до смерти человеку — Жукову. В то же время Жуков в бешенстве и панике отдает под трибунал всех, кто не выполняет его сумасшедшие приказы, приказы эмоционально не выдержанного человека, который находится на грани нервного срыва.
Как можно воспринимать директивы Жукова «не поддаваться на провокации и не открывать огонь», идушие в Беларусь в 9 утра 22 июня, когда в 7 утра Брест уже полностью в руках немцев, 22-я танковая дивизия полностью разгромлена, а Брестская крепость окружена? Жуков запретил 4-й армии оборонять родину! Написал бы он такое в своих мемуарах? Конечно нет! Эти «издержки» первых дней войны как-то забылись, а позже списались на подозрительного и никому не верящего Сталина.