Русалка и гламурный пират

Филимонова Лина

Мы оба дышали, как загнанные рысаки, у меня даже не было сил снять ласты. Вот уж не ожидала, что наше легкомысленное соревнование закончится именно так! Вообще-то, финал мог бы быть гораздо более печальным. Все же хорошо, что я смухлевала и использовала запрещенный прием. Без ласт пришлось бы туго.

Я перевернулась на спину. Небо стало совсем темным, клочковатые синие тучи нависли над горами и медленно плыли в сторону моря. Красиво. Наверное, будет дождь. Внезапно тучи исчезли. Вместо них в поле моего зрения

появились его глаза. Такие же темные, как небо, и такие же тревожные. В следующую секунду его горячие губы прижались к моим и, совершенно неожиданно для себя, я ответила на его поцелуй.

Это было затягивающее сладостное головокружение, на несколько секунд я потеряла сознание от усталости и перенесенных переживаний, иначе как объяснить мое поведение? Я не собиралась с ним целоваться, но сопротивляться этому нежному напору было невозможно. Но я все же смогла взять себя в руки — в тот момент, когда его губы переместились к шее, а мои стали свободны.

— Эй, — произнесла я строго.

Он не обратил внимания, может, потому, что у меня почти пропал голос. Я отстранилась и сказала громче:

— Хватит.

Получилось как-то хрипло, но он услышал. Затаился, продолжая дышать мне в ухо и прижиматься разгоряченным телом.

— Прекрати, — на этот раз получилось вполне отчетливо.

— Ладно, — прошептал он, не меняя положения.

— Мне жарко, — сказала я.

— Мне тоже, — он продолжал шептать мне в ухо.

Я собрала в кулак всю имеющуюся в наличии волю и отодвинулась от него. И сразу села, так легче избавиться от головокружения. Я ухватилась за ласту, потянула — безрезультатно. То ли силы меня совершенно оставили, то ли ласты уже высохли, снять их было невозможно. Придется, видимо, ползти к воде, чтобы намочить ноги и избавиться, наконец, от этих перепончатых лап. Не могу же я идти в них домой.

Аркадий сел передом мной на корточки, схватил за ласту со стороны пятки и потянул.

— Ай! — вскрикнула я.

— Не «ай», а «ой».

Ему удалось освободить сначала одну, а потом вторую мою ногу. Я пошевелила ступнями. Они слегка онемели, но, в целом, работали вполне исправно. До дома меня донесут. Но сначала нужно дойти до пляжа, забрать полотенце и, главное, ключ, пристегнутый к нему булавкой.

Я поднялась на ноги. Аркадий стоял рядом с моими ластами в руках.

— Устала? — спросил он.

— Мне не привыкать, — буркнула я.

— Постоянно вылавливаешь потенциальных утопленников?

— Периодически.

Вообще-то, это был первый раз.

— Если бы не ты, я бы утонул. По-настоящему.

Что-то он слишком серьезен, мне это не нравится.

— Если бы не я, ты бы вообще туда не поплыл. Так что расслабься.

— Снова кусаешься? Правильно, так мне и надо. Было непростительной вольностью с моей стороны обслюнявить свою спасительницу.

Я не выдержала и рассмеялась.

— Мир? — с надеждой спросил он.

Я кивнула, и мы пошли в сторону пляжа. Пройти, правда, удалось совсем немного. Через минуту мы увидели, как в нашу сторону, в клубах пыли несется квадроцикл.

— Кто это? — удивился Аркадий.

— Ерш или Лапоть, — сказала я. — Скорее всего, Ерш.

Я не ошиблась.

— Мы пришли — там твое полотенце висит, — стрекотал Ерш, соскочив с квадроцикла и нарезая вокруг нас круги. — И еще какие-то шмотки. В море шторм, а тебя нигде не видно. Я, честно скажу, перетрухнул не по-детски. А Лапоть говорит: «Русалки, мол, не тонут». Чуть морду ему не набил.

— Лапоть дело говорит, — вставила я в его трескотню.

— Ну, я на вышку забрался, смотрю в бинокль — да что там увидишь. Волны, еще волны и ни черта больше. А Лапоть орет: «На берегу поищи». Я посмотрел — и правда ты. На плече у этого, — Ерш неприязненно кивнул в сторону Аркадия.

Тот задумчиво перебирал в руках мои ласты.

— Я сначала подумал — утопла, не дышишь. Потом смотрю — вроде стоишь. Но на ногах не держишься.

Нет, ну что за дурацкая привычка подглядывать за людьми в бинокль! Надеюсь, дальше он не смотрел, а сразу рванул к квадроциклу.

— Ты в порядке? — Ерш встревожено меня разглядывал, и, впервые за все время нашего знакомства, в его взгляде не было ничего от неутомимого охотника.

— Да все нормально. Я просто развлекаюсь.

— Ну ты, блин! Развлекается она! А люди тут с ума сходят!

Он пнул ни в чем не повинный квадроцикл. Это даже трогательно — Ерш сходит с ума от волнения. И не потому, что ему некого тащить вечером на крышу, а потому что я, которая с ним на крышу никогда не ходила и не пойду, могла утонуть.

— Ерш, слушай, успокойся, а? Все нормально. Тонуть — это не мое.

— Ладно. Поехали, до пляжа довезу.

Аркадий протянул мне ласты.

— У меня только одно место, — буркнул Ерш, не глядя на него.

— Ага.

— Дойдешь? — мне почему-то не хотелось смотреть Аркадию в глаза.

— Без проблем.

Я забралась на заднее сиденье квадроцикла, Ерш резко дал газу, так, что мне пришлось крепко за него ухватиться и прижаться, чтобы не вылететь, и заржал. Все возвращается на круги своя.

По дороге мы не разговаривали — даже Ершу с его вечной несмолкающей трескотней было неудобно перекрикивать рычание квадроцикла. Зато когда остановились у спасательной вышки, фонтан его красноречия возобновил свою работу. По его рассказу, адресованному Лаптю, выходило, что он то ли вытащил меня из морской пучины, то ли вырвал из мохнатых лап неведомого чудовища.

— А где этот м… как его… Ну, с которым ты там…

Лапоть никогда красноречием не отличался.

— Молодой человек, — подсказала я.