Русалка в академии
Шрифт:
Полуорки схватились за оружие и уже примерились, как бы перерубить щупальца, но я кое-как собрала мозги в кучу:
– Не трогайте его! Я сейчас приду в себя...
Гарт подхватил меня на руки и усадил на кресло, кто-то укутал меня в одеяло.
Я тряслась. В этом теле мне не бывало холодно от температуры, даже в северных морях. Но сейчас меня трясло.
Глава 11
Приехали домой где-то после обеда в воскресенье, а ночью еще предстоит путь в Империал и завтра учеба... а я чувствую себя совершенно разбитой. Гарт даже дотолкал мое кресло от кареты до комнаты,
Сил не было даже на то, чтобы поесть. Под закрытыми веками вспыхивали неясные видения из прошлого: совсем далекого, земного и недавнего, пока я, наконец, не заснула.
Проснулась я на закате от стука в дверь. Вынырнула из ванны, отфыркиваясь, крикнула:
– Кто там?!
– Госпожа, Вам нужно поесть! Нельзя так долго не есть. Пожалуйста, разрешите войти! – прозвучал голос Кармелты на имперском с сильным акцентом.
Я тяжело вздохнула, но потом поняла, что все же чувствую себя получше, поэтому оделась и распахнула дверь. Пожилая халфатка поспешила накрыть мне на столике у окна, рассказывая, какие полезные блюда она принесла и как они хорошо восстановят мои силы. При этом слова на имперском перемежались с халифатскими, но общий смысл понять можно было, да и чувства женщины подсказывали, что она действительно беспокоится обо мне и хочет помочь как может.
За ужином я поглядывала во двор, где уже включили артефакты освещения, куда выбежали дети, привычно устроились вокруг Барби, сидящей с Ариком на руках. Следом за девушкой вышел Оларг и вынес ей переносную люльку, которую мы с ней недавно купили в Империале. Младенца устроили с максимальным удобством в колыбели, купец присел рядом, слушая, что рассказывает Барби и одновременно покачивая Арика.
Я присмотрелась к их эмоциям, и заметила, что Барби счастлива. Она вполне комфортно чувствовала себя рядом с мужчиной, будто они не в первый раз так проводят время вместе. Ей не было неудобно или некомфортно. Оларг тоже лучился удовольствием, играясь с младенцем, но на периферии его эмоций еще присутствовала легкая грусть и тоска.
Я отвернулась от окна. Быстро доела, хоть аппетита уже не было, и поспешила заняться делами. Надо было отписать господину Юджур о том, что эксперимент уже начат, извиниться, что не вышло сразу заехать и отчитаться, предложить встретиться на следующих выходных. Потом разобрала кое-какую корреспонденцию, сложила вещи, и пора уже было отплывать в Имперал.
По дороге я все больше думала о картине, которую увидела. Честно говоря, это был не первый раз, но... но буду честна хотя бы с собой, прежде мне было страшно думать об этом. Никто не любит признавать свои ошибки и, я такая же.
Поднявшаяся на палубу Барби подошла ко мне, кутаясь в шаль.
– Арик спит? – спросила я, не отрывая взгляда от воды, стелящейся перед нашим кораблем, словно дорога под колесами машины. Я чувствовала ее и уже выучила все повороты и острова, мне не было нужды так концентрироваться на пути, но смотреть в глаза Барби было как-то страшновато.
– Да, заснул. Ему всегда хорошо спится на корабле, - улыбнулась она мимолетно.
Постояли молча. Она смотрела на звездное небо, на черную реку, обрамленную темнеющим на фоне неба лесом. Я же никак не могла решиться... но, когда я ощутила, что она уже собирается вернуться в каюту, что время
– Барби?
– Да?
Я вдохнула-выдохнула и кое-как выдавила из себя:
– Ты знаешь, Оларг просил у меня твоей руки...
– Знаю, - она ответила твердо. Мне было страшно взглянуть на ее эмоции, поэтому я отвернулась.
– Я... я хотела спросить у тебя... что ты думаешь об этом?..
Я прямо-таки король красноречия!
– Я доверяю вашему решению, Арина, - сказала она твердо. – Я знаю, вы желаете мне только добра.
Я все же посмотрела на нее. Она выглядела такой уверенной в своих словах, и эмоции ее не отличались от слов. Это даже страшно, когда человек так тебе доверяет.
– Но... почему же тогда... после того, как я поговорила с Оларгом... почему ты плакала? – окончательно растерялась я.
– Я... не знала, что ты ответила ему, - она потупилась.
Я удивилась:
– Так ты плакала, потому что испугалась, что я соглашусь выдать тебя замуж?
Она усмехнулась как-то горько, а потом посмотрела мне в глаза:
– Я не знаю. Я просто плакала, потому что испугалась. Я испугалась любого исхода: что вы отдадите меня, и он женится на меня из жалости. И в то же время испугалась, что вы откажите, и он уедет. Я боялась всего, боялась любых перемен, не могла ни на что решиться и в то же время понимала, что от меня ничего не зависит... я не знала, чего ожидать, поэтому и смогла только заплакать. Это была истерика, это некрасиво, и я сожалею.
Я только рот открыла от удивления. Я не знала, что сказать. Значит ли это, что я была права? Нет, не значит. Я ее не спросила ни о чем, я позволила этой ситуации состояться, я не позволила ей самой сделать выбор. Я... повела себя так, как здесь принято, и это самое поганое.
– Я знаю, что на следующее утро Оларг просил тебя уехать с ним... но ты не согласилась, - призналась я. – Быть может, если бы я не связала тебя клятвой...
– Я бы все равно не уехала, - она покачала головой, а потом повернулась и оперлась спиной о борт, чтобы посмотреть мне в глаза. – Я в бесконечном долгу перед вами, Арина. То, что вы сделали для меня...
– Не надо...
– Вы в тот день в тот день спасли не только наши с Ариком жизни, - не дала мне остановить ее Барби. – Вы дали мне то, о чем я и не мечтала. Сейчас я... сейчас я уже не та, что была несколько месяцев назад. Тогда мне казалось, что все вокруг нестабильно, словно зыбучий песок, что мне не на что опереться. Есть только ваша милость, которая держит меня на плаву, но одну лишнее движение, одна ошибка – и я лишусь ее, а с нею и всего...
– Я бы так не сделала! – возмутилась я, хотя, положа руку на сердце, сейчас уже не была уверена в этом – не знаю, на что я была способна, пока не поняла, что со мной творится.
– Я знаю, - она усмехнулась как-то по-взрослому, совсем непривычно. – Оларг очень хороший. Но, если бы вы тогда согласились, то я просто оказалась бы в зависимости от него так же, как зависела от вас. Это было бы мучительно, я знаю теперь. Если все время тянуть человека на дно, все время требовать от него стать опорой тебе, заменить тебе землю, на которой стоишь – этого не выдержит никакая любовь. Я была бы ему тяжким грузом, ярмом на шее, а не любимой женой. Ему пришлось бы пожертвовать отношениями с семьей, репутацией и еще очень многим... он не вытащил бы меня со дна, это я бы его утопила...