Русская Армия генерала Врангеля. Бои на Кубани и в Северной Таврии. Том 14

Белое движение

Том 14

Четырнадцатый

После тяжелой Новороссийской эвакуации части Вооруженных сил на Юге России прибыли в Крым, где командование над ними 22 марта 1920 года было передано генералу барону П.Н. Врангелю, переименовавшему их 28 апреля 1919 года в Русскую Армию. Сразу после эвакуации Новороссийска и Одессы белые войска в Крыму в начале апреля 1920 года были сведены в три корпуса – Добровольческий, Крымский и Донской, Сводную кавалерийскую дивизию и Сводную Кубанскую казачью бригаду (в Крыму в начале 1920 года находилось около 3,5 тысячи человек и с Северного Кавказа было переброшено в общей сложности 35–40 тысяч).

Новым Главнокомандующим и его ближайшим окружением была проделана огромная работа по реорганизации деморализованных частей и воссозданию боеспособной армии, которая строилась теперь на сугубо регулярных началах. Все это приходилось делать в крайне неблагоприятных внешнеполитических условиях, когда английское правительство не только полностью отказалось от поддержки армии, но и предпринимало попытки заставить ее руководство пойти на переговоры с большевиками, а Францию удерживала от этого только боязнь распространения «мировой революции» на Польшу.

В результате реорганизации 28 апреля 1920 года армия приняла следующий вид: 1-й армейский корпус генерала А.П. Кутепова включал Корниловскую, Марковскую, Дроздовскую дивизии; 2-й армейский генерала Я.А. Слащева – 13-ю и 34-ю пехотные дивизии (в состав обоих корпусов входили также кавалерийские части); Сводный генерала П.К. Писарева – Кубанскую и 3-ю конную дивизии; Донской генерала Ф.Ф. Абрамова – 2-ю и 3-ю Донские дивизии и Гвардейскую бригаду. 7 июля 1920 года на базе Сводного был создан Конный корпус генерала И.Г. Барбовича (1-я и 2-я дивизии), в 1-й корпус включили 6-ю пехотную дивизию, во 2-й – 2-ю Отдельную сводную конную бригаду. После мобилизации армия насчитывала к началу июня 25 тысяч штыков и сабель.

Уже в начале апреля было проведено две разведывательно-десантные операции: в районе Кирилловки под Геническом и у порта Хорлы, а в конце мая армия перешла в общее наступление и вышла из Крыма на просторы Северной Таврии. К концу июня была полностью уничтожена конная группа Жлобы, а в ходе июльского наступления от большевиков была очищена значительная территория вплоть до Александровска. В августе была проведена крупная десантная операция на Кубани (для нее под общим командованием генерала С.Г. Улагая были выделены 1-я и 2-я Кубанские казачьи, Сводная дивизии, Терско-Астраханская бригада и ряд отдельных частей), предпринятая с далеко идущими целями (очищение от большевиков всей Кубани, а затем и Донской области), которых она, однако, не смогла достичь.

В настоящем издании собраны воспоминания о борьбе в рядах Русской Армии с марта по август 1920 года. В разное время они были опубликованы в русской эмигрантской печати. Эти воспоминания (за небольшими исключениями) никогда в России не публиковались.

Том начинается воспоминаниями самого Главнокомандующего Русской Армией – барона П.Н. Врангеля, а дальнейшее его содержание разбито на 7 разделов. В 1-м разделе публикуются воспоминания участников борьбы в составе марковских частей, во 2-м – корниловских, в 3-м – дроздовских, в 4-м – алексеевских, в 5-м – офицеров прочих частей (в основном кавалерии и конной артиллерии), в 6-м – о действиях танковых и бронепоездных частей и в 7-м – материалы общего характера.

В большинстве случаев все публикации приводятся полностью (некоторые сокращения сделаны только за счет невоенной тематики). Авторские примечания помещены в скобках в основной текст. Везде сохранялся стиль оригиналов, исправлялись только очевидные ошибки и опечатки. Поскольку во ВСЮР и Русской Армии принят был старый стиль, все даты, кроме особо оговоренных, приводятся по старому стилю. Возможны разночтения в фамилиях участников событий и географических названиях; их правильное написание – в комментариях.

Утром 22 марта «Emperor of India» бросил якорь в Севастопольском рейде. Стоял чудный весенний день. В неподвижном море отражалось голубое небо, и, залитый лучами солнца, белел и сверкал раскинувшийся по высоким берегам бухты Севастополь. На набережной виднелись снующие по всем направлениям люди, бухту бороздили многочисленные ялики и челны… Жизнь, казалось, шла своей обычной чередой, и дикой представлялась мысль, что этот прекрасный город переживает последние дни, что, может быть, через несколько дней его зальет кровавая волна и здесь будет справляться красная тризна.

К нам подошел катер под Андреевским флагом, и по трапу на палубу поднялся морской офицер. Он доложил, что прислан ко мне командующим флотом и что для меня отведено помещение на крейсере «Генерал Корнилов». Я приказал перевезти вещи на крейсер, а сам решил съехать на берег и прежде всего повидать председателя военного совета генерала Абрама Михайловича Драгомирова3. По словам встретившего меня офицера, заседание совета должно было состояться в 12 часов дня в Большом дворце, занятом командующим флотом, где и находится генерал Драгомиров.

Первое знакомое лицо, встреченное мною при сходе на берег, был генерал Улагай4. Я не видел его с декабря прошлого года, в то время он лежал в Екатеринодаре, тяжело больной тифом. После своего выздоровления он в последние дни борьбы на Кубани командовал Кавказской армией, сменив генерала Шкуро5, удаления которого потребовала от генерала Деникина Кубанская рада. Расчет Ставки, усиленно выдвигавшей генерала Шкуро в надежде использовать его популярность среди казаков, оказался ошибочным.

Кавказская армия – кубанцы, терцы и часть донцов – не успев погрузиться, отходила вдоль Черноморского побережья по дороге на Сочи и Туапсе. За ними тянулось огромное число беженцев. По словам генерала Улагая, общее число кубанцев, в том числе и беженцев, доходило до сорока тысяч, донцов – до двадцати. Части были совершенно деморализованы, и о серьезном сопротивлении думать не приходилось. Отношение к «добровольцам» среди не только казаков, но и офицеров было резко враждебно: генерала Деникина и «добровольческие» полки упрекали в том, что, «захватив корабли, они бежали в Крым, бросив на произвол судьбы казаков». Казаки отходили по гористой, бедной местными средствами территории; их преследовали слабые части конницы товарища Буденного, во много раз малочисленнее наших частей, но окрыленные победой. Большинство кубанских и донских обозов были брошены, запасов продовольствия на местах не было, и люди и лошади голодали. Ввиду ранней весны подножный корм отсутствовал, лошади ели прошлогодние листья и глодали древесную кору. Казаки отбирали последнее у населения, питались прошлогодней кукурузой и кониной.