Русская Доктрина

Кучеренко Владимир Александрович

5) высокой степенью износа систем жизнеобеспечения, в особенности в депрессивных и кризисных регионах, с потенциальной возможностью крупных техногенных катастроф, представляющих угрозу национальной безопасности;

6) высокой криминализацией отношений распределения государственных доходов; неэффективностью фискальной политики, в том числе в связи с “плоской” шкалой налогообложения, объективно способствующей социальному расслоению и неплатежеспособности широких слоев населения, в особенности в депрессивных регионах;

7) несостоятельностью существующей

системы социальной защиты, функции которой замещаются псевдоблаготворительными, в значительной мере сектантскими, международными структурами, в орбите влияния которых оказываются значительные категории социально незащищенного населения.

Накопление социальных проблем, угрожающих целостности государства и безопасности граждан, диктует необходимость решительных мер на высшем государственном уровне. Однако качественным преобразованиям препятствуют следующие вызовы:

1) внешнее политическое и экономическое давление на Российскую Федерацию со стороны международных финансовых организаций и политических элит Запада, требующих дальнейшего сокращения государственной поддержки малообеспеченных категорий населения и либерализации внутренних цен на энергоносители, несовместимой с выживанием систем жизнеобеспечения большинства регионов России;

2) несамостоятельность экономического мышления правительства России с сохраняющейся ориентацией на приспособление к требованиям внешних сил и навязываемым извне моделям, а также снижение роли государства в экономической и социальной политике;

3) отчуждение широких слоев населения от национальных и региональных приоритетов развития, в том числе в связи с объективным отсутствием общественных рычагов воздействия на политические процессы; распространенность самозащитных потребительских предубеждений, массовое усвоение молодежью стереотипов глобализованной масскультуры, атомизация общественного сознания в результате социального пессимизма.

2. Причины провала социальных реформ 2004 года

Провал (и в институциональном, и в пропагандистском плане) социальных реформ 2004 года в ходе вступления в силу Федерального закона № 122 и сопутствующих законодательных изменений является результатом неадекватных установок и некорректных расчетов разработчиков и игнорирования ими системообразующих факторов общественного мнения.

Как возникшие частные противоречия при проведении реформ, так и их общая негативная оценка населением объясняются не только восприятием реформы как конфискационной меры, но и фундаментальными противоречиями между самой сутью преобразований (перевод особых прав в монетарную форму) и нормами бытовой морали. Отчуждение прав было воспринято общественным сознанием как игнорирование индивидуальных заслуг, являвшихся ранее основанием для предоставления особых прав. Дополнительным фактором отторжения реформы обществом послужила фактическая дискриминация наиболее активной части пенсионеров, возможность трудовой деятельности которых связана с необходимостью пользования общественным транспортом.

Объективные причинынеадекватности разработанной и законодательно утвержденной реформы социальной политики определяются:

– дефектами в формировании системы публичной политики и как следствие – органов законодательной власти;

– дефектами в избирательном законодательстве, исключающем прямую ответственность законодателей перед обществом;

– дефектами в формировании экспертного сообщества, в том числе структур, оценивающих состояние общественного мнения;

– недостаточностью обратной связи между исполнительной властью и обществом, необходимой для коррекции законопроектов до их вынесения в парламент;

– объективной неравномерностью социального развития отдельных регионов РФ, требующей дифференцированного подхода при осуществлении социальной политики.

Субъективные причиныосуществления неадекватной социальной реформы:

1) в обосновании реформы:

– пассивное следование внешнеполитической конъюнктуре, связанной с планами вступления России во Всемирную торговую организацию;

– стремление ограничить нецелевое использование средств, выделяемых на социальные цели, при отсутствии механизма противодействия саботажу со стороны теневых структур;

– стремление перенести часть ответственности за социальное неблагополучие на региональные власти, с возникновением условий для дополнительных противоречий между центром и регионами.

2) в концепции реформы:

– игнорирование авторами реформы существующих представлений об индивидуальных заслугах в общественном мнении;

– игнорирование недоверия общества к монетарному выражению социальной поддержки, связанного с инфляционными ожиданиями населения, подкрепленными реальным опытом;

– проведение реформы до укрупнения регионов РФ, на практике дискриминирующее льготные категории граждан в депрессивных и кризисных регионах;

– дискриминация жителей регионов с низкой плотностью населения, где возможность трудоустройства связана с использованием пассажирского транспорта; фактическая изоляция активного населения пенсионного возраста, в том числе лиц, нуждающихся в специализированной медицинской помощи, от мегаполисов;

– игнорирование заслуг граждан, занимавшихся освоением отдаленных регионов;

– основанное на абстрактных либеральных представлениях перекладывание государством на граждан выбора в использовании средств, отпущенных на обеспечение социальной защиты, что позволяет использовать материальную компенсацию льгот по иному назначению.

3) в законодательном сопровождении реформы:

– сочетание монетизации льгот с переводом ряда служб, оказывающих услуги в социальной области, в федеральное подчинение со снижением реального дохода служащих, в том числе социальных работников;