Русская фантастика 2005
Шрифт:
Приблизилась округлая, в наплывах и вмятинах, внутренняя поверхность трубы. Корабль выстрелил два гарпуна. Оба вонзились в бело-синеватые бугры. Вспухли и рассеялись облачка газа.
— Еще!
Абдулов навел кормовые гарпуны, предназначенные для аварийных ситуаций, выстрелил. Завизжали, разматываясь, тарконовые тросы, остающиеся и в вакууме упругими и гибкими.
Корабль ощутимо уперся в пространство, его понесло боком к волнистой впадине со множеством рытвин.
— Берегись!
Серия ударов, скрежет, затихающий свист. Погасли
— Поздравляю, приокурились, — мрачно сплюнул Шилов.
Загорелись экраны обзора.
Перед глазами космонавтов развернулась панорама внутреннего пространства трубы и близкий черный круг с россыпью звезд — выход в космос.
— Интересно, как мы выберемся обратно? — поинтересовался Абдулов индифферентным тоном.
— Ползком, — тем же тоном ответил Шилов.
— Отставить разговоры! — бросил Денис. — Контроль функционирования, диагностика повреждений, оценка живучести. Феликс Эдуардович, можете объяснить, что произошло? Почему нас засосало в трубу Окурка?
— Не могу, — буркнул планетолог экспедиции. — Мало данных.
— Чем быстрее мы разберемся в причинах явления, тем быстрее выберемся отсюда. Слава, радио на базу…
10 000 000 километров от Земли. Неожиданное
«Ветер», подхвативший корабль и занесший его в трубу Окурка, все еще продолжал дуть, хотя, по словам Глинича, никакой это был не ветер — какой уж тут ветер, в пустоте? — а некое силовое поле, которое Феликс Эдуардович назвал «градиентом давления поляризованного определенным образом вакуума». Что планетолог имел в виду, вряд ли понимал и он сам.
Правда, сила, сносившая корабль в глубины трубы, у поверхности ее внутренней стенки действовала слабее, что позволило экипажу «Быстрого» выйти наружу и провести визуальный осмотр корпуса и кое-какой мелкий ремонт. Им удалось восстановить работу антенн систем связи и сменить панели плазменных накопителей, хотя установить связь с базой на Земле не удалось. То ли был поврежден передатчик, то ли стенки трубы не пропускали радиоволн в очень широком диапазоне электромагнитного спектра.
Прошли сутки. Экипаж выдохся в попытках оживить систему связи и впал в уныние. Единственным человеком на борту корабля, который был занят по горло работой, оказался Глинич, задействовавший всю имевшуюся в его распоряжении научную аппаратуру и трижды вылезавший из корабля наружу для взятия проб «грунта».
На вторые сутки Денис решил провести совещание, чтобы определить дальнейшую стратегию поведения экипажа, попавшего в ситуацию, когда его самого надо было спасать.
— Своими силами нам отсюда не выбраться, — начал майор, оглядев невеселые лица подчиненных. — У кого какие соображения?
— Если бы наш «Быстрый» имел гусеницы как у тягача, — проговорил Шилов
— Вряд ли, — возразил Глинич. — Слишком скользко, а «ветер» продолжает дуть. Дернемся — нас унесет в трубу.
— Авось не унесет. Мы же выходили — и ничего. К сожалению, у нас нет гусениц и…
— Еще варианты? — перебил старлея Денис.
— Надо выбраться на край трубы Окурка и попытаться установить связь с базой, — предложил Абдулов: в полете он по обыкновению не брился и теперь был похож на молодого монаха.
— Скафандровый передатчик слишком слаб, — проворчал Глинич. — Нас не услышат.
— Можно попробовать протянуть антенну от главного передатчика к выходу из трубы.
— На восемьсот метров? Где ты найдешь такой кабель?
— Тогда давайте помигаем прожектором, — загорелся Шилов. — За Окурком сейчас следят в три глаза, нас наверняка заметят.
— Где вы возьмете прожектор?
— Что ты нам все обрезаешь? — возмутился старший лейтенант. — Сам предложи что-нибудь дельное.
— Предлагаю провести разведку в глубь трубы, — буркнул Глинич. — Может быть, там тоже есть выход. Отцепимся, проскочим трубу и вылетим через другой конец в космос.
В кабине управления стало тихо. Все посмотрели на командира.
Денис хмыкнул.
— Идея неплохая.
— Какая?
— Обе. Надо попробовать дать световой сигнал СОС на базу. И, наверное, действительно стоит разведать, что нас ждет в другом конце трубы. Начнем со связи.
— Я пойду, — вызвался Шилов.
— Идти надо как минимум двоим, для подстраховки.
— Тогда и мне придется, — пожал плечами Абдулов. — У нас в спецгрузе есть мощные фонари, возьмем пару и помигаем в унисон азбукой Морзе: спасите наши души.
Денис, в задумчивости оттянув губу, прикидывая возможные варианты развития событий, кивнул через минуту;
— Хорошо, собирайтесь. Пойдем втроем: я подежурю снаружи, во избежание непредвиденных осложнений. Берем фонари, тарконовую бечеву, кошки, ледорубы и липучки.
— Ледорубы лучше не брать, — проворчал Глинич. — В невесомости они бесполезны, а в наших условиях опасны. От каждого удара вас будет относить от стены, можно сорваться.
— Возьмем вместо них малый гарпун.
Космонавты начали готовиться к выходу в космос.
Через час все трое открыли тамбур и выплыли в открытое пространство, подсоединив страховочные фалы к специальным скобам на корпусе корабля.
«Ветер», засосавший корабль внутрь трубы Окурка, продолжал «дуть» в том же направлении, пульсируя в такт каким-то перепадам давления в глубине трубы. У самой поверхности он почти не ощущался, но стоило подняться над слоем замерзших газов на один-два метра, как давление на скафандры резко усиливалось, и риск быть подхваченным «воздушным» потоком увеличивался. Пришлось по большей части передвигаться ползком, не отрывая тела от сизо-бело-голубой, в потеках и рытвинах, местами прозрачной стенки трубы.