Русская фантастика 2013_[сборник]
Шрифт:
Он написал короткую записку с благодарностью за приглашение и обещанием, что он, Андрей Иванович Штольц, посетит городского голову завтра же, ровно в полдень. А затем подумал о грядущем веке, который сулил ускорение всех сообщений, и, словно споря с последствиями этой деловитой стремительности, присоединил к энергичной подписи два каллиграфических завитка.
Над столом городского головы, заставленным одинаковыми письменными приборами, со всей очевидностью даренными, висел огромный портрет его предшественника. Картина должна была то ли служить знаком преемственности власти, то ли демонстрировать охотничий трофей
Владелец кабинета, одетый по-простому, в купеческую сибирку, был приятен лицом, невелик ростом и жантилен манерами. Беседу начали на заморский манер с главного.
Зима лютовала. Воздух трещал от мороза, а сугробы грозили уподобиться египетским пирамидам. Приметы обещали урожайное лето, однако соображение это горожан никак не согревало. Старожилы вспоминали, что такие же морозы выпадали на их долю лет пятнадцать назад, и предрекали скорое падение небесных тел, с которым их память связала прошлый погодный катаклизм.
Вскоре выяснилось, что город, вверенный попечительству городского головы, процветал, пренебрегая этими и прочими трудностями, носившими, несомненно, временный характер, и при должных усилиях и опытном руководстве неминуемо должен был и далее умножать свое благосостояние.
Штольц заметил, что речь его собеседника можно уподобить оперной арии, и она исполнялась для публики уже не в первый раз. В нужные моменты исполнитель умело делал паузу, в требуемых, большей частью для рассказа о собственных достижениях, местах — патетически возвеличивал голос, а в особо торжественных случаях и вовсе артистически заламывал руки.
Андрей Иванович прекрасно понимал, что подобное распределение ролей вызвано потребностью города в притоке людей и капитала, и беседуй он с градоначальником в Европейской России, ситуация была бы строго обратной: развлекать публику арией гостя пришлось бы ему…
Нынешнее положение дел Штольца прекрасно устраивало и тем, что уточняющими вопросами, кивками и даже молчанием он направлял течение беседы в нужное ему русло.
Благосклонность властей к его предприятию? Все-непременнейше, иначе и быть не может. Личные уверения в благосклонности, благоприятствовании, благожелательстве и полудюжине других благ. Торговля и производство — два кита, на которых покоится благополучие любого поселения, от стольного града до уездного городка.
Конкуренция? Почвой и природными дарами сибирская земля обильна, а в толковых купцах и дельцах имеет недостаток. На таких просторах каждому начинанию место найдется, и крут хозяев здесь еще не замкнулся. К тому же купечество здешнее славно атмосферой взаимовыручки. Упоминание о выручке, да еще и взаимной, по наблюдению Штольца, говорившего заметно оживило. Впрочем, вступать в ряды золотопромышленников или заниматься винокурением и виноторговлей он не советовал во избежание гибельных случаев.
Возможности для меценатства? Обилие таких возможностей. Хотя город и находится, по некоторым мнениям, посреди ледяной пустыни, но духовной жажды никто из горожан не испытывает. Театр имеется, собор. Больницы, дома призрения… Деньги-то много куда можно помеценатствовать, чтобы потомкам о себе добрую память оставить. Вот, к примеру, музей краеведческий…
Андрей Иванович заметил, что при упоминании музея глаза городского головы
— А может, тогда деньги сразу? То есть напрямую потомкам? Сиротские дома у вас в городе имеются?
— Тут, любезный Андрей Иванович, у нас прореха в сети меценатства. Был такой дом, но вот как раз незадолго до вашего приезда я его велел прекратить, а подопечных перевести… Туда, где теплее, одним словом. Сами заметили, для детишек у нас здесь климат совсем не подходящий. — Он сочувствующе вздохнул, покивал и снова вздохнул. — Слышал, слышал, конечно, что люди говорят. Будто дети-то все поразбежались.
Городской голова, прерывая плавное течение речи, всплеснул руками, словно показывая, как стремителен был их побег:
— Чушь! Ну, не все, не все… Да и тех обязательно наши блюстители закона и нравственности возвратят на полагающееся им место.
— Ас кем из уважаемых в городе людей знакомство свести посоветуете?
— Вы, любезный Андрей Иванович, заглядывайте в наше Общественное собрание. Оно название получило как раз потому, что все общество, достойное вашего внимания, в нем собирается. Газеты, журналы, библиотека. Бильярд, карточных партий любители. Все есть, даже шашки. Мы в Томске живем, а скукой и унынием не томимся. — Он улыбнулся испытанному каламбуру. — Запишу вас членом клуба, взнос у нас на столичные мерки небольшой: как человеку семейному — пятнадцать рублей.
Прошлогодние события на Венской бирже, уже вызвавшие в Европе банковский кризис и сулившие продолжение неурядиц, сказались и на финансовом положении Штольца — в той степени, которую сам Андрей Иванович полагал неудобной. Должно быть, он допустил какое-то мимическое отражение этих мыслей, потому что его собеседник быстро предположил:
— А если вы по деловой части, то с Евграфом Николаевичем Кухтериным рекомендую пообщаться. Вы на тракте чайные обозы до Нижнего Новгорода видели? Кухтеринских среди них немало. Он ямщиком начинал, но уже в купечество переписался и торговый дом открывать собирается. — Видно было, что городской голова готов отнести часть кухтеринских заслуг на свой счет. — Буду вас рекомендовать. К губернатору ходить не советую: его интересы лежат совсем в других сферах. А вот еще с золотопромышленником Хротовым непременно знакомство сведите.
Большой оригинал и невероятной удачи человек. На золотых приисках состояние сделал. А ведь это дело, понимаете, рискованное. Так ведь после наш Семен Феофанович торговать на бирже взялся. Мы уж сами начали ставки делать, как скоро он состояние спустит, а он исхитрился его приумножить. И по сей день, — доверительно сказал градоначальник, — большой со своих вложений доход имеет.
— Я еще о некотором старце слышал, — поинтересовался Штольц. — Фрол… Нет, Федор Кузьмич…
— О, Федор Кузьмич — первейшая наша место-примечательность. Благочестивый старец. Все ходоки какие-то к нему были, гости странные. Одет простолюдином, а все, кто его видел, наблюдали в его чертах и манерах нечто влаственное. Одним словом, непростой человек. — Городской голова был сторонником единоначалия, и чужая власть в городе пришлась ему не по вкусу. — Был… А как преставился, стало, конечно, попроще. Так это уж десять лет минуло. За такой срок многое перемениться может. Прогресс, Андрей Иванович, неумолим. В обоих значениях.