Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей (Отдел 1-2)
Шрифт:
– Не знаю!
– сказал Никон.
Царь позвал к себе одного из среды архиереев и, указывая на него, сказал:
– Вот Афанасий!
Наконец дочитали до самого важного, до тех обвинений, которые щедро расточал в своем письме Никон на Лигарида. Никон прямо обвинял Паисия в латинстве перед Дионисием, находил незаконным собор, на котором Паисий был председателем, и писал так: "С этого беззаконного собора прекратилось соединение святой восточной церкви, и мы от благословения вашего отлучились, а начаток волями своими приняли от римских костелов". За это место особенно уцепились, потому что оно подавало повод обвинить Никона
"Никон отчел нас от благочестивой веры и благословения святых патриархов, причел к католической вере и назвал нас всех еретиками. Если бы Никоново письмо дошло до вселенских патриархов, то всем православным христианам быть бы под клятвою; за такое ложное и затейное письмо нам нужно всем стать и умирать,а от этого очиститься".
– Чем Россия отступила от соборной церкви?
– спросили Никона патриархи.
– Тем, - сказал смело Никон, - что Паисий перевел Питирима из одной митрополии в другую и на его место посадил иного митрополита; да и других архиереев переводили с места на место. Ему того делать не довелось, потому что он от иерусалимского патриарха отлучен и проклят. Да если бы он и не был еретик, то все-таки ему не для чего долго быть на Москве. Я его митрополитом не почитаю. У него нет ставленой грамоты. Этак всякий мужик наденет на себя мантию, так он и митрополит! Я писал о нем, а не о всех православных христианах!
Это и обратили враги Никона особенно ему во вред. И духовные и светские, все закричали:
– Он назвал еретиками всех нас! Надобно об этом указ учинить по правилам!
– Сарский митрополит Павел, рязанский Иларион и Мефодий задорнее других горячились тогда против Никона.
– Если б ты Бога боялся, - сказал Никон царю, - то не делал бы так надо мною.
Продолжали читать письмо, по-прежнему останавливаясь на мелочах. По окончании чтения Никон сказал царю:
– Бог тебя судит: я узнал на своем избрании, что ты будешь ко мне добр шесть лет, а потом я буду возненавидим и мучим!
– Допросите его, - сказал царь, - как он это узнал?
Никон не отвечал.
На второе заседание, как только Никон вошел, царь встал со своего места и сказал:
– Никон! Поссорясь с газским митрополитом, ты писал, будто все православное христианство отложилось от восточной церкви к западному костелу, тогда как наша соборная церковь имеет спасительную ризу Господа нашего Бога и многих московских чудотворцев мощи, и никакого отлучения не бывало. Мы все держим и веруем по преданию апостолов и Св. отец, истинно; бьем челом, чтобы патриархи от такого названия православных христиан очистили!
С этими словами царь поклонился патриархам до земли; то же сделали все присутствующие на соборе.
– Дело великое, - сказали патриархи, - за него надобно стоять крепко. Когда Никон всех православных христиан назвал еретиками, то он назвал еретиками и нас, будто мы пришли еретиков рассуждать; а мы в Московском государстве видим православных христиан. Станем за это патриарха Никона судить и православных христиан оборонять по правилам.
Затем Никона старались уличить во лжи и найти противоречие в том, что он отказывался от патриаршества, а потом называл себя патриархом. Вспомнивши снова о Хитрово, прибившем Никонова боярина, патриархи произнесли такое суждение: "Никон посылал своего человека, чтобы учинить смуту, а в законах написано: кто между царем учинит смуту, тот достоин смерти; и кто Никонова человека ударил, того Бог простит: так тому и подобало быть".
С этими словами антиохийский патриарх, назло Никону, благословил Хитрово.
Никон, воротясь из заседания в свое помещение, находился в затруднительном положении: все его запасы отправлены были на Воскресенское подворье; его людей не пускали за ними. Царь послал ему запасов от своего стола, но Никон не принял их; царь дозволил его людям взять патриаршие запасы с подворья, но был сильно огорчен и жаловался на Никона патриархам.
5 декабря опять собрался собор. У Никона на этот раз отняли крест, который прежде носили перед ним. Никона спрашивали в перебивку то о том, то о другом, а более всего старались его уличить в том, что он будто бы сказал: "Будь я анафема, если захочу патриаршества!" На него показывали новгородский митрополит Питирим, тверской архиепископ Иосиф и Родион Стрешнев. Никон по-прежнему уверял, что не произносил такого слова и, наконец, объявил, что нечего более говорить о патриаршестве; в этом волен царь и вселенские патриархи.
Никона опять допрашивали отрывочно о других случаях. Он давал короткие ответы и, наконец, сказал:
– Не буду с патриархами говорить, пока не приедут патриархи константинопольский и иерусалимский.
Ему тогда показали подписи полномочия других патриархов и стали читать правила, по которым епископ, оставивши свою кафедру, лишается ее.
– Я этих правил не принимаю, - сказал Никон.
– Это правило не апостольское и не вселенских и не поместных соборов. Их нет в русской Кормчей, а греческие правила печатали еретики!
После этого опять отклонились, начали спорить о разных прежних случаях. Никон (как сообщает по дошедшим слухам посаженный под стражу его крестоноситель Шушера) сострил тогда и над царскими боярами: "Ты, царское величество, девять лет вразумлял и учил предстоящих тебе в сем сонмище, и они все-таки не умеют ничего сказать. Вели им лучше бросить на меня камни; это они сумеют; а учить их будешь хоть еще девять лет - ничего от них не добьешься!"
Когда Никона укоряли за то, что им оставлено самовольно патриаршерство, то он сказал царю:
– Я, испугавшись, ушел от твоего гнева; и ты, царское величество, неправду свидетельствовал, когда на Москве учинился бунт!
– Ты непристойные речи говоришь и бесчестишь меня, - сказал царь.
– На меня никто бунтом не прихаживал, а приходили земские люди не на меня, но ко мне бить челом об обидах.
– Как ты не боишься Бога говорить непристойные речи и бесчестить великого государя!..
– стали кричать со всех сторон.
Наконец поднялся с места антиохийский патриарх и сказал: "Ясно ли всякому из присутствующих, что александрийский патриарх есть судия вселенной?"
– Знаем и признаем, что он есть и именуется судия вселенной.
– Там себе и суди, - сказал Никон.
– В Александрии и Антиохии ныне патриархов нет: александрийский живет в Египте, антиохийский в Дамаске.
– А где они жили, когда благословили на патриаршество Иова?
– возразили патриархи.
– Я в то время невелик был, - сказал Никон.
Александрийский патриарх сказал: "Хоть я и судия вселенной, но буду судить Никона по Номоканону. Подайте Номоканон".
Прочитали 12-е правило антиохийского собора: "Кто потревожит царя и смутит его царствие, тот не имеет оправдания".