Русская любовь Дюма
Шрифт:
Поскольку де Мюссе и в самом деле был очень известен своей «Исповедью сына века» и прочими произведениями, а также воинствующим презрением к моральным устоям общества, неудивительно, что приговор этого самого общества по отношению к его русской любовнице был совершенно однозначен: в доме 8 на улице Анжу создано не просто «тайное русское посольство красоты», но «общество по разврату на паях». И поговаривали, что воистину прав был Ломброзо, некогда констатировавший, что не все проститутки попадают в Сен-Лазар (так называлась женская тюрьма, существовавшая в Париже в описываемые времена):
Как мог забыть об этих разговорах Дюма-отец?! Ну, забыл, потому что к разврату относился снисходительно, ибо сам был развратником. На самом деле все это ерунда. Куда противней другое – эта Мария Калергис, судя по разговорам, обрывки которых долетали до Дюма, но на которые он, опять же, не слишком обращал внимание, очень опасная особа. Не то русская шпионка, не то просто авантюристка, которая любит играть в политические игры, спать с правительственными чиновниками и губить их репутации. Ни один мужчина не может перед ней устоять, не зря ее прозвали Белой Сиреной!
Да, воистину – Белая Сирена, одним взглядом лишила разума знаменитого романиста! Почему чертов сынок не предупредил отца, в какое змеиное гнездо сам залез и куда тащит его?! Надо немедленно потребовать от Александра, чтобы увез отсюда свою сумасшедшую подругу! И сам больше не появлялся бы здесь!
Писатели – тем более такие писатели, каким был Дюма-пэр, – умеют думать быстро, настолько быстро, что, когда они пишут, перо не поспевает за полетом их мыслей. Все эти мысли промелькнули в голове Дюма так стремительно, что и мгновения не прошло, и он очень надеялся, что в глазах его ничего не отразилось. Ему совсем не хотелось, чтобы Мария Калергис догадалась о его мыслях. Поэтому он зажмурился и забормотал какую-то ерунду о том, что ослеплен, потрясен, что никогда в жизни…
И тут вдруг из глубины дома раздался истошный крик. Это кричала женщина.
– Помогите! Помогите! Я больше не могу!
– Боже мой!! Роды начались раньше времени! – вскричала Мария Калергис и, подхватив полы своего изумительного наряда так высоко, что сделались видны стройные обнаженные ноги, понеслась вверх по лестнице, прыгая через две ступеньки. Вид у нее при этом был не слишком обольстительный и довольно комичный, однако Дюма оказалось не до смеха.
Рожает?! Но кто?!
Наверное, Лидия? Стоп, у нее же как будто уже есть ребенок от русского мужа? Но долго ли забеременеть вновь! Кто же тогда отец ребенка? Александр?!
И в это мгновение раздался пронзительный детский крик.
Итак… о Господи Боже…
Дюма дрожащей рукой поднял с пола шляпу и отер ею лоб. Он ничего не имел против детей как таковых, но, согласитесь, вот так, внезапно, без всякого предупреждения, сделаться дедом… Кого угодно бросит в пот!
– Отец! – вдруг раздался знакомый голос.
Дюма посмотрел вверх
– Что же вы стоите? Разве вам не сказали, куда идти?
Дюма растерянно покачал головой.
– Поднимайтесь! – приказал сын. – Должен же я, наконец, познакомить вас с Лидией!
Дюма многое повидал в жизни, но никогда ему не приходилось знакомиться с женщиной, только что родившей ребенка! Вдобавок его собственного внука. И, прямо скажем, он не чувствовал никакого желания приобретать этот опыт.
– Может быть, в другой раз? – робко проговорил Дюма-отец-дед. – Я… я тут кое-что вспомнил, одно срочное дело! А у вас, как я погляжу, и без меня полно забот. Да и имя ребенку вы придумаете… Кстати, это мальчик или девочка?
– Представления не имею, – небрежно ответил Александр. – Главное, что ребенок родился, а имя ему Надин уж как-нибудь придумает!
– Надин? – переспросил еще более ошарашенный Дюма. – Какая Надин?!
– Да ну, это русская подруга Лидии и Марии. У нее в России неприятности, вот она и приехала сюда от них спастись.
– А… ее муж? – осторожно поинтересовался старший Дюма.
Сын так и закатился хохотом:
– Какой муж?! Кто в этом доме говорит о мужьях?! Тут только дамы и их возлюбленные! Ну и теперь еще дети любви!
И он снова захохотал, очень довольный своим остроумием, а потом опять махнул отцу:
– Да поднимайтесь же! Лидия ждет!
Делать было нечего. Дюма, пыхтя, начал подниматься по лестнице. На площадке расцеловался с Александром-младшим, и тот показал:
– Комнаты Лидии вон в том крыле. А тут живет Надин. Когда-нибудь вы с нею познакомитесь. А может быть, и нет. Собственно, она вряд ли задержится в Париже надолго. В отличие от Лидии, которая меня и Париж никогда не покинет!
И, самодовольно усмехаясь, он повел отца в левое крыло дома, даже не подозревая, сколь жестоко ошибается относительно Лидии, Надин и себя самого. Все выйдет совершенно наоборот!
– А вот Лидуся согласилась бы! – сказала Наташа Тушина, умоляюще глядя на свою подругу Наденьку Нарышкину. – Она бы обязательно согласилась нам помочь! Ну почему, почему ты не хочешь?!
– Лидуся много на что соглашалась, как тебе известно, – пожала плечами Наденька. – Именно поэтому она сейчас в Париже. А я совсем не желаю поехать в Париж по той же причине, что она! Ей хотелось поссориться с мужем, а мне – нет. Александру Григорьевичу будет неприятно узнать, что его жена публично целовалась с другим мужчиной!
– Так это же на сцене! – простонала Наташа.
– Пусть даже на сцене! – воскликнула Наденька.
– Так ведь ты будешь в маске! Тебя никто не узнает! – безнадежно всхлипнула Наташа. – Мы нарочно написали в программе, что имя актрисы, исполняющей роль Флоры, останется никому не известным!
– Пусть даже в маске! Пусть даже останется неизвестным! Я не могу себе этого позволить! Я даже смотреть на все это не хочу! – патетически вскричала Наденька… И вдруг Наташа заметила, что строптивица ей отчаянно подмигивает и вдобавок опущенной рукой легонько помахивает куда-то себе за спину.