Русская революция и «немецкое золото»
Шрифт:
В феврале 1919 г. «документы Сиссона» были опубликованы в США на русском языке под названием «Немецко-большевистская конспирация», но, судя по тому, что советские исследователи в течение длительного времени могли получить в спецхранах центральных библиотек лишь вариант на английском языке, можно предположить, что это издание либо тогда не дошло до Советской России, либо тщательно скрывалось от не в меру пытливых историков. И это объясняет тот парадоксальный факт, что наше массовое историческое сознание, познакомившееся с «документами Сиссона» в 90-е гг. в переложении доверчивых публицистов, журналистов и даже некоторых историков, восприняло все за чистую правду. Между тем опубликованная на Западе и у нас критическая литература, посвященная «документам Сиссона», не дает серьезных оснований для доверчивого к ним отношения. Интересно, что в 1919 г. эти документы были подвергнуты критике в Германии, где вышла специальная брошюра с предисловием одного из лидеров социал-демократической партии Ф. Шейдемана, входившего тогда в состав германского правительства. Уже тогда в ней было доказано, что немецких военных учреждений, от имени которых якобы исходили опубликованные документы, не существовало в природе, их бланки и печати являются фальшивыми, а фамилии офицеров, подписи которых стоят под этими документами, не значатся в немецких списках [723] .
723
Die Entlarvung der Deutsch-Bolschewistischen Verschworung mit einem Vorwort desfruheren Ministerprasidenten Philip Scheideman. Herausgegeben D-r Ernst Bischoff. Berlin. 1919.
Таким
В 1921 г. пришло время выступить в защиту их подлинности и одному из главных действующих лиц – Е. П. Семенову. Он выступил с целой серией статей под общим названием «Германские деньги у Ленина. История «кампании документов»« в издававшейся в Париже П. Н. Милюковым газете «Последние новости». Предваряя публикацию этой статьи, редактор-издатель счел необходимым осветить «историю вопроса», признав, что с первым же появлением «документов Сиссона» в печати «против них поднялась целая буря» и что скоро установилось мнение о подложности этих документов. «На сиссоновские документы боялись ссылаться и доказательства «подкупа» большевиков, в них заключавшиеся, были мало-помалу забыты, – писал П. Н. Милюков. – Я, ознакомившись с ними за границей, получил впечатление их несомненной подлинности. Но некоторые из доказательств фальсификации и на меня произвели впечатление. Лично для себя я разрешил вопрос так, что лица, доставлявшие документы Сиссону, действительно имели доступ в большевистские учреждения и действительно дали ценные материалы, но так как за эти документы платились деньги, и, вероятно, немалые, то, быть может, за оскудением подлинников посредники иной раз подкидывали и сочиненные ими при помощи приобретенных ими знаний и бланков. Таким образом и была испорчена вся серия. Это толкование я даже внес в напечатанный текст моей «Истории Второй революции»… Ввиду этого получает исключительную важность показание не простого свидетеля, а участника передачи части этих документов Сиссону, – показание, которое посчастливилось получить редакции «Последних новостей». Посредником Сиссона при получении документов, как оказывается, был известный сотрудник «Вечернего времени» Е. П. Семенов. Семенов – человек не нашего лагеря, но его статьи, которые мы начинаем печатать в «Последних новостях» со вторника, 5 апреля, имеют всю цену и весь вес показания, которое должно будет фигурировать как одно из важнейших доказательств перед комиссией Рейхстага, если ей суждено состояться. Конечно, для настоящего времени, когда в роли германцев при произведении большевистского переворота давно уже никто не сомневается, злободневность наших документов в значительной степени утрачена. Но Ленин еще не пал, и среди обманутых им народных масс знакомство с этими документами может произвести то же впечатление, которое произвели на петроградский гарнизон гораздо слабейшие по содержанию данные в июльские дни 1917 года. С этой точки зрения, разоблачения г. Семенова, несомненно, имеют выдающийся политический интерес. Их значение, во всяком случае, чрезвычайно важно для историка, которому отныне возвращается право пользоваться заподозренными документами, внутренняя достоверность которых была для меня лично и ранее вне сомнений» [724] .
724
Последние новости (Париж). 1921. 3 апр
Сам же Семенов рассказал на страницах «Последних новостей» прямо-таки детективную историю о том, как он с одним молодым писателем и лектором сумели войти в контакт с некоторыми чиновниками из Смольного, через которых они стали получать «интересные бумаги», поступавшие в Совнарком из различных большевистских учреждений и Германского генерального штаба. «Вначале работа была очень трудная, опасная именно вследствие беспорядка, царившего и в комнатах под нумерами в Смольном, и в штабах и в комиссариатах (министерствах), – писал герой этой детективной истории. – Крайняя осторожность заставляла наших друзей и нас самих ограничиваться в первые недели копиями, которые наши друзья со страшным риском снимали с поступавших в Смольный бумаг, циркуляров, писем и т. д.» [725] . Этот пассаж понадобился автору для того, чтобы еще раз подтвердить реальное происхождение машинописных копий, проданных Сиссону и теперь уже опубликованных в США. «Когда Совет Народных Комиссаров решил переехать в Москву, – продолжал он, – в Смольном началась лихорадочная работа по упаковке архивов, бумаг и т. п. Все было уложено и упаковано в особые ящики, которые предназначены были для перевозки в Москву». Не менее красочно объяснял Семенов и происхождение оригиналов: «Друзья заметили, в каких ящиках находились интересные для нас документы, и под строгим секретом сообщили оберегавшим ящики матросам, что именно в этих ящиках спрятано перевозимое в Москву золото! Конечно, в ту же ночь большинство ящиков оказалось взломанными и затем наскоро и кое-как снова закрытыми и даже незаколоченными. Наши друзья не преминули этим воспользоваться и достали из ящиков несколько оригинальных документов» [726] .
725
Там же. 6 апр.
726
Там же.
Добытые, по версии Семенова, в результате рискованной операции «документы» из Смольного («оригиналы» и фотокопии «оригиналов» – всего 53) были переданы, а точнее говоря, проданы Сиссону, который опубликовал их в основной части своего доклада «Германо-большевистский заговор». Общая направленность документов заключалась в том, что Ленин и другие видные деятели большевистской партии были с начала Первой мировой войны платными немецкими агентами, захватившими с помощью Германского генерального штаба и «немецкого золота» власть в октябре 1917 г.; именно поэтому политика большевистского правительства стала определяться Разведывательным бюро Германского генерального штаба, открытого в Петрограде 25 октября 1917 г. Не могу не признаться, что, познакомясь много лет тому назад с «документами Сиссона» и не владея еще самой проблемой, я испытал, мягко выражаясь, сильное смущение. В самом деле, если не задаваться вопросом, а действительно ли это подлинные документы, и оставаться на позиции презумпции невиновности их издателя, то нельзя, читая документ за документом, в конце концов не поверить, что в них содержится сущая правда. В этой связи хочу также привести первую реакцию на документы Сиссона одного из крупнейших историков России XX в., профессора В. И. Старцева: «Должен сказать, что они произвели на меня ошеломляющее впечатление. По внешнему виду и по первому впечатлению, они казались стопроцентно подлинными. Помимо английского перевода Сиссон напечатал фотокопии уменьшенных вдвое немецких и русских оригиналов документов. Они выглядели вполне убедительно: угловые штампы Немецкого разведывательного бюро Германского генерального штаба в Петрограде, круглая печать этого бюро, входящие и исходящие номера, резолюции Л. Троцкого, М. Скрыпник, многих других видных членов большевистского руководства. А содержание документов говорило о том, что Совнарком в Петрограде являлся де послушным исполнителем приказов немецких офицеров, обосновавшихся в Смольном. Если даже на меня, опытного исследователя-источниковеда, воспитанника юридического факультета, документы произвели такое впечатление, то что же говорить о первых читателях «Документов Сиссона»? и о всех последующих, кто брал эту брошюру в свои руки?» [727] .
727
Старцев В.И. Ненаписанный роман Фердинанда Оссендовского. СПб., 2001. С. 12.
Действительно,
«Документ № 1
Народный Комиссар по Иностранным Делам
(совершенно секретно)
Петроград, 16 ноября 1917 г.
Председателю Совета Народных Комиссаров.
Согласно постановлению, вынесенному совещанием Народных Комиссаров, тт. Лениным, Троцким, Подвойским, Дыбенко и Володарским, нами исполнено следующее:
1. В Архиве Комиссии Юстиции из «дела» об «измене» тт. Ленина, Зиновьева, Козловского, Коллонтай и др. изъят приказ Германского Императорского банка за № 7433 от 2-го марта 1917 года об отпуске денег тт. Ленину, Зиновьеву, Каменеву, Троцкому, Суменсон, Козловскому и др. за пропаганду мира в России.
2. Проверены все книги «Nya banken» в Стокгольме, заключающие счета тт. Ленина, Троцкого, Зиновьева и др., открытые по ордеру Германского Императорского банка за № 2754. Книги эти переданы тов. Мюллеру, командированному из Берлина.
Уполномоченные Народного Комиссара по Иностранным Делам
Е. Поливанов, Ф. Залкинд
Примечание. Российский Совет Народных Комиссаров находился всецело под властью своего председателя Владимира Ульянова (Ленина), бывшего в ту пору Министром иностранных дел Льва Троцкого, в настоящее время состоящего Военным Министром, и посла в Германии А. Иоффе. Письменная пометка на полях гласит: Секретному Отделу. В.У. Так Ленин привык обозначать свои инициалы. По-английски было бы «V.U.» для обозначения Владимира Ульянова. Таким образом, если бы не нашлось нигде другого официального документа, удостоверяющего приказ Имперского банка за № 7455, одного этого было бы достаточно для доказательства его содержания: вот где находится звено, соединяющее Ленина непосредственно с его поступками и его виновностью. Но как бы то ни было, данные, составляющие содержание циркуляра, существуют, и они следующие:
Предписание: 2 марта 1917 г., от Имперского банка, представителям всех Германских Банков в Швеции.
Сим уведомляется, что требования денег, предназначенных для пропаганды в России, будут получены через Финляндию. Требования эти будут поступать от следующих лиц: Ленина, Зиновьева, Каменева, Троцкого, Суменсон, Козловского, Коллонтай, Сиверса и Меркалина, лиц, которым счет был открыт в согласии с нашим предписанием за № 2754 в агентствах, частных германских предприятиях Швеции, Норвегии и Швейцарии. Все эти требования должны сопровождаться одной из двух подписей следующих лиц: Диршау или Милькенберга. При условии приложения одной из упомянутых подписей вышеуказанных лиц сии требования должны быть исполнены без всяких отлагательств. № 7435. Имперский банк
В моем распоряжении нет ни копии этого циркуляра, ни фотографии, но документ № 2, ближайший по порядку доказывает его достоверность одинаково любопытно и достоверно…» [728]
Касаясь этого документа «убийственной силы», известный русский историк-эмигрант С. П. Мельгунов еще в 1940 г. заметил: «Все это так несуразно, не говоря уже о самой довольно-таки странной комбинации имен в документе от 2 марта, что не стоит подвергать текст дальнейшей критике» [729] . Однако спустя более 50 лет некоторые отечественные историки, не подвергая текст никакой критике, пришли к совершенно иным выводам. Бывший руководитель кафедры международных отношений Высшей партийной школы в Москве кандидат исторических наук А. Г. Латышев в своей книге «Рассекреченный Ленин» открыл, что «документ, идентичный давно известному документу из числа собранных Сиссоном и опубликованных в США – хранится в ленинском секретном фонде с пометкой вождя. Минимальное разночтение в их текстах объясняется тем, что документ Сиссона известен нам в двойном переводе – на английский язык и с английского…» [730] . Мы еще вернемся к этому минимальному разночтению, но после того, как познакомимся с точкой зрения еще одного известного специалиста Д. А. Волкогонова, также обнаружившего этот документ в ленинском фонде и цитирующего его в своей книге «Ленин» [731] . Нисколько не сомневаясь в подлинности своей находки, Волкогонов приводит ее в своей книге в качестве одного из доказательств высказанного им весьма субъективного суждения. «Однако известно, что сразу же после Октябрьского переворота Ленин и его сторонники распорядились немедленно изъять все материалы следствия против них. Лидер переворота страшно торопился и держал под личным контролем процесс нахождения, изъятия (и, видимо, уничтожения) компрометирующих материалов. По поручению Народного комиссариата иностранных дел его сотрудники Ф. Залкинд и З. Поливанов 16 ноября 1917 года докладывали об изъятии материалов незаконченного следствия…» [732] . Текстологическое изучение этих документов позволяет выявить не только «минимальные разночтения», неправильное воспроизведение номеров счетов Имперского банка [733] , трудно объяснимые совпадения ошибок и опечаток, но и предположить, что в данном случае мы имеем дело не с подлинником, а с текстом, переведенным с английского из опубликованных «документов Сиссона». Нет ничего удивительного в том, что такой документ оказался в фонде Ленина: он, конечно же, следил за тем, что писали о его «связях с Германией», и как сообщает Волкогонов, в Центральном особом архиве даже хранится досье Э. Сиссона [734] .
728
The German-Bolshevic Conspiracy. P. 5
729
Мельгунов С.П. Золотой немецкий ключ к большевистской революции. Париж. 1940. С. 142 – 143.
730
Латышев А.Г. Рассекреченный Ленин. М., 1996. С. 94 – 95
731
Волкогонов Д.А. Ленин. Кн. 1. М., 1999. С. 220.
732
Там же.
733
Там же
734
Там же.
Что же касается содержательной части этого ударного «документа» сиссоновской публикации, то она вне всякой критики. Ее фактура настолько примитивна, что выдает страстное желание автора документа «замазать» как можно сильнее упоминаемых в нем лиц. В самом деле, зачем по такому щекотливому вопросу да еще в таком составе созывать совещание и принимать резолюцию? Да еще привлекать к этой деликатной операции почти «человека с улицы» – Е. Поливанова, проработавшего в Наркоминделе в должности сотрудника канцелярии всего несколько недель? Если все же этим ловким сотрудникам удалось добраться до архива Министерства юстиции и изъять из дела об «измене» товарищей Ленина, Зиновьева, Козловского, Коллонтай и др., такой компрометирующий документ, как приказ германского имперского банка от 2 марта 1917 г., предписывающий платить Ленину и его соратникам «за пропаганду мира», то почему Временное правительство не опубликовало его в июльские дни 1917 г. вместо того, чтобы публиковать невнятную коммерческую переписку между Петроградом и Стокгольмом? Между прочим, названные в этом документе лица, которым платили «за пропаганду мира», в марте 1917 г. находились в разных концах Европы и даже в Америке и не были еще, как бы сейчас сказали, в «одной команде». Наконец, как удалось уполномоченным Наркоминдела не только просмотреть, но и заполучить «книги банка Nya» из Стокгольма в Петроград, чтобы их «передать Мюллеру, командированному из Берлина»? Но что в действительности было вряд ли возможно, то в богатом воображении автора этого «документа» соединилось в прихотливую цепь мифических фактов, выросших из реальной действительности.