Русская рулетка. Заметки на полях новейшей истории

Соловьев Владимир Рудольфович

– Зачем?

– Собчак таким не мог бы быть. Этим он наживал себе врагов. И даже часто на пустом месте… язвительными замечаниями, обидными характеристиками… но он был такой. И другим быть просто не мог. Более того, он проповедовал, утверждал и своей судьбой доказал – интеллигентный человек должен идти в политику, чтобы пропагандировать и утверждать интеллигентные методы в политике. Но, увы, это не пришлось ко двору нашей российской политике.

– Он умер как раз в момент ренессанса своей политической активности…

– Его

не вернуть. Ачто касается виновников, то я глубоко убеждена в том, что есть, есть высший суд, который все расставит на свой места… А пока… я сталкиваюсь с жизнью, как она есть. В концертном зале «Россия» агентство печати «Новости» устроило замечательную выставку, посвященную памяти Анатолия Александровича. Мы хотели привезти ее в Петербург и разместить в Музее истории города, в Петропавловской крепости. И нам – отказали…

– Кто отказал?

– Была ссылка на прямое указание комитета по культуре мэрии Санкт-Петербурга и губернатора…

– Но как же не стыдно!

– Это все тот же вопрос о нравственности, о том, как Удобно эту самую нравственность или мораль свернуть, как платочек, положить в карман и оставить там до лучших времен, а сейчас, может быть, и без нее обойтись.

– Город Петербург получил свое имя в честь императора Петра. Но восстановил историческое имя города именно Анатолий Александрович Собчак. Хоть об этом-то должны помнить в Питере всегда… Анатолия Александровича с нами нет, но его жизнь, я уверен, будут изучать еще многие поколения студентов-политологов. И удивляться, как были слепы современники.

2003 год

Борис ГРЫЗЛОВ: "Милиция должна защищать, а не карать"

‹7 сентября 2003 г.›

– Борис Вячеславович, тяжело быть гражданским начальником в силовом министерстве?

– Вопрос абстрактный. Любая работа тяжела, но это работа, которую надо делать.

И когда президент меня на эту должность назначал, он сказал, что это политическое назначение.

В какой-то период, к сожалению, у нас изменился подход к работе милиции, иона, скорее, стала неким карательным органом, нежели защищающим… И вот эту ситуацию я как раз и хочу изменить.

– Но для этого необходимы средства и возможности. Президент вам сказал: мы поможем всем, чем можем? Дадим денег, разрешим структурные изменения. Ведь одного политического назначения мало.

– Это как раз то, чем я начал заниматься с первых дней. Были ликвидированы параллельные структуры в министерстве. Созданы главные управления по федеральным округам. Изменена система отчетности и учета результатов деятельности органов внутренних дел. Ну и конечно бюджет существенно вырос, примерно в два раза.

– Но при этом милиционеры все равно получают копейки. Средняя зарплата – четыре – четыре с половиной тысячи. Конечно, если сравнивать

с другими бюджетниками, это не так плохо. Но если сравнивать с реальной жизнью, то, конечно, он будет бегать с автоматом, проверяя документы и регулярно складывая выручку от проверки себе в карман.

– Рядовые милиционеры, сотрудники патрульно-постовой службы, стали получать денежное содержание более чем в два раза больше, чем прежде. Сотрудники средне го звена – это капитан, майор с десятилетней выслугой стали получать почти в два раза больше. Это серьезное улучшение денежного содержания.

– Но при этом люди не хотят идти в милицию.

– Вот с этим-то я поспорю… Конкурс в милицейские вузы в этом году рекордный, почти четыре человека на одно место. В прошлом году было три человека.

– Вы считаете, они насмотрелись "Бандитского Петербурга" или фильмов про ментов?

– Это отдельный и очень важный вопрос – как показывают средства массовой информации нашу жизнь, вообще нашу жизнь. К сожалению, пропагандируется криминальная субкультура, мы это видим в сериалах, которые появляются.

Пропагандируется криминальный шансон. Но тем не менее… У людей, которые сейчас идут работать в милицию, проявляется чувство долга.

– А может быть, просто желание получить бесплатное юридическое образование?

Милицейские заведения выпускают специалистов каждый год, однако многие из них так и не доходят до органов, а оказываются на вольных хлебах с дипломами юристов.

– В начале этой недели был в Саратове и спросил начальника Саратовского института МВД, сколько его выпускников пошли работать в милицию и в течение трех лет остались работать в милиции. Девяносто два с половиной процента! Это очень высокий процент.

– Вы пришли в МВД из совершенно другой среды. Среды научной, живущей по своим законам. Телефон не разрывается, старые друзья не звонят, не говорят: помоги, пожалуйста? Тут вот с сыном что-нибудь, с дочкой…

– Я ведь пришел с высокой должности в Государственной думе. Один из руководителей партии «Единство», руководитель фракции, то есть у меня уже был опыт работы в государственной структуре. Конечно, отношений с моими Друзьями я не теряю. Мы встречаемся раз в год, это обычно последняя суббота октября, и приходят на встречу пятнадцать-двадцать человек, не меньше, мы поддерживаем тесные отношения.

– С просьбами обращаются? Мои друзья считают для себя некрасивым использовать мое служебное положение.

– А свои отношения с президентом вы расцениваете как дружеские?

– Во-первых, судьба свела меня с Владимиром Владимировичем уже после избрания в Государственную думу, и мое назначение сюда, в Министерство внутренних дел, наверное, основывается на моей работе в Государственной думе.

– Что ж такого вы делали в Государственной думе, что вас назначили главным милиционером?