Русская жизнь. Москва (сентябрь 2008)
Шрифт:
Да, и каждую вторую бутылку коньяка в Москве покупает женщина.
А вот это, знаете ли, не новость. Из чего сделаны москвички, еще сорок лет назад знали шоколадье Бабаевской конфетной фабрики. Старые, опытные, бабаевские шоколадье. Коренные москвичи. Позвольте привести вам рецептуру карамели «Москвичка».
Внутри - ликерная начинка с добавлением сгущенного молока и спирта. Сверху - слой шоколада.
* ЛИЦА *
Олег Кашин
Две головы
Попов и Прокофьев:
I.
Константин Устинович Черненко и сам понимал, что жить ему оставалось считанные дни, и не сегодня-завтра на Красной площади пройдут торжественные его похороны. В палате ЦКБ, по случаю выборов в Верховный Совет РСФСР замаскированной под избирательный участок, Константина Устиновича навещал первый секретарь Московского горкома партии Виктор Васильевич Гришин, и на совместной фотографии, которую на следующий день (за четыре дня до похорон Черненко) на первых полосах напечатают все советские газеты, у Гришина было жуткое выражение лица, как будто он, Гришин, уже проводил Черненко в загробный мир, и теперь не может прийти в себя от увиденного.
Чуть позади Гришина стоял еще один человек - мужчина лет под пятьдесят с пышным букетом цветов в руках и с удивительно счастливым выражением лица. Заведующий орготделом Московского горкома Юрий Анатольевич Прокофьев, сопровождавший Гришина в больницу к умирающему генсеку, вероятно, знал, что зарубежные радиоголоса, уже не первую неделю подряд анонсирующие скорую смерть Константина Устиновича, называют Гришина наиболее вероятным кандидатом на пост генерального секретаря. Если Гришин уйдет в ЦК, место лидера московских коммунистов освободится и, чем черт не шутит, может быть, как раз ему, Юрию Анатольевичу, работающему в горкоме уже почти двадцать лет, удастся возглавить московскую городскую парторганизацию и стать хозяином города.
Черненко действительно умрет послезавтра, в остальном все сложится по-другому - генсеком станет Михаил Горбачев, Гришин продержится во главе города до декабря и тихо уйдет на пенсию, уступив свое место варягу с Урала Борису Ельцину. Прокофьев так и останется заведовать орготделом. Первым секретарем горкома он, однако, все равно станет - но позже, четыре года спустя, а хозяином Москвы не станет никогда, потому что у Москвы к тому времени будет уже совсем другой хозяин.
II.
У Межрегиональной депутатской группы на Съезде народных депутатов СССР было пять сопредседателей: Андрей Сахаров, Юрий Афанасьев, академик Виктор Пальм из Эстонии, Борис Ельцин и Гавриил Попов - такое демократическое Политбюро, вожди советской оппозиции. Выборы в Верховный Совет РСФСР и в Моссовет проходили одновременно, и именно это Политбюро решило, что на российские выборы демократов поведет Ельцин, а на московские - Попов. Весной 1990 года Гавриила Попова изберут председателем Моссовета, а через год на всенародных выборах - мэром Москвы. Впервые в истории советской Москвы во главе города встанет антикоммунист, и КПСС в Москве превратится в оппозиционную партию.
Юрий
Юрий Прокофьев, конечно, не лукавит. У нормального человека в 1990 году не было и быть не могло никакого желания удерживать за собой управление городским хозяйством - экономика Москвы разваливалась, город то и дело оказывался на грани настоящего голода.
– Советская система окончательно рухнула, - вспоминает Гавриил Попов.
– До сих пор Москва держалась на том, что отбирала продукты у других регионов, я же не мог уже ничего отбирать, потому что и в регионах к власти пришли демократы - что же мне, демократов раскулачивать? Поэтому начались перебои со всем - с табаком, с хлебом, с овощами. Единственное, что нас спасало - люди понимали, что нашей вины в этом нет, и что мы сделаем все, чтобы им помочь. К осени девяностого три миллиона человек получили у Моссовета землю в Московской области под огороды. А во время уборки картофельных полей я распорядился, чтобы каждый десятый мешок люди имели право забирать себе. Чтобы хотя бы картошка у москвичей была.
Прокофьев тоже вспоминает об уборке картофеля:
– Моссовет не хотел посылать людей на картошку, говорили, что это пережиток административно-командной системы. Тогда мы собрали аппарат горкома, выехали в Раменское и сами начали копать картошку. Это показали по телевизору, после чего Станкевичу (Сергей Станкевич, заместитель Гавриила Попова в Моссовете.
– О. К.) тоже пришлось ехать копать картошку самому, чтобы не терять авторитет, а потом и людей дали.
Продовольственный кризис 1990 года Прокофьев считает искусственным:
– Меня до сих пор удивляет, что никто не понял этой очевидной вещи. Когда при плановом хозяйстве вдруг одновременно закрываются на ремонт четыре табачные фабрики, или сразу все заводы по производству моющих средств, или предприятия по производству комбикорма для птицефабрик - то это происходит не само собой, это кто-то такое решение принимает. Я уверен, что это была диверсия. Я знаю, например, что осенью девяностого года на подъездных путях около Москвы стояли составы с мясом и маслом, но кто-то их не пускал в Москву. Кому-то было выгодно, чтобы Москва голодала. Кому? Я не знаю.
III.
7 ноября 1990 года во время демонстрации на Красной площади они единственный раз в жизни все вместе стояли на трибуне Мавзолея - Михаил Горбачев и Борис Ельцин, Юрий Прокофьев и Гавриил Попов. Противостояние Моссовета и горкома при всей видимой жесткости никогда не переходило в открытый конфликт. Даже Юрия Лужкова на должность председателя Мосгорисполкома Попову порекомендовал Прокофьев - как «наименее политизированного и наиболее адаптируемого к новым условиям», а когда в августе 1991 года перед зданием горкома на Старой площади собрались демонстранты и возникла угроза погрома, Попов прислал своего заместителя Василия Шахновского, чтобы тот вывел Прокофьева и сотрудников аппарата из здания, обеспечив их безопасность. «Я понимал, что горком не должен отвечать за все семьдесят лет», - объясняет Попов свое решение.