Русская жизнь. Родина (август 2008)

Коллектив авторов

Полвека назад, в день его новогоднего триумфа, впервые сошлись, спелись, стакнулись две мировые окраины, две парии человечества, мнящие себя пупами земли. Незримый мост соединил полушария, и потекли по мосту деньги, микояны, боеголовки и мелиораторы в погонах. Чуть не кончилось большим бенцем. Русская жизнь обогатилась безответственным кличем «Патриа о муэрте!», песней «Гвантанамера», бодряческим «компаньерос» и пресноватым тростниковым сахаром. Евтушенко скакал до потолка и учил уличный испанский: «барбудос», «гусанос», «куба либре», «Гавана клаб». «Гринго». «Высокая Сьерра». Добрые мулаты, белые штаны.

«Человек- амфибия». Почти сразу же -«Родная кровь» с мелодией беглого пеона.

Лет через пятнадцать - ария Кончиты из «Юноны» и «Авось».

А любимый фильм советского народа «Есения»? Мексиканскую сагу про незаконнорожденную

малютку, сданную во младенчестве дедом-канальей в цыганский табор, выросшую черноокой синьоритой с серьгами-кольцами и огнем во взоре и вскружившую голову черноусому кабальеро до полного отказа от кротких блондинок, посмотрело 91,5 миллиона человек - больше, чем любой «Экипаж» и «Москва слезам не верит». Той страны уже нет, поэтому рекорду стоять вечно. Это мрачная статистика, джентльмены. Больше всего русский народ любит не фильм «Бриллиантовая рука», не «Белое солнце пустыни», не «Титаник» и не «Властелина колец». Всего ему дороже черные глаза и губы сердечком, «люби меня, как я тебя». Шокировавший книжных бирюков мексиканский сериальный бум только сменил окраску и паспортные данные: две трети успешного отечественного «мыла» остается калькой с колумбийских, венесуэльских, аргентинских образцов. Дословно: солистку Исабель переименовывают в Катю, а продюсера дона Алонсо - в Максим Петровича, и в эфир. Единственный мотив, сказочно популярный там и неконвертируемый здесь, - игры в нетрадиционную ориентацию. Сюжеты о том, как все места в риэлти-шоу, кроме вакансии комического гея, заняты, и Хуанито в погоне за даровым миллионом приходится разыгрывать гомика на горе влюбленной Мануэле, приводят неразборчиво чувственную публику пятого континента в щенячий восторг, но на нашей уголовной родине оказываются мертвым непроходняком. Тамошний «гей» здесь зовется «пидором» - все прочие понятия сходятся. Ром-бабы, текиловый рассвет, мачизм, босанова. В семье плотника Хосе родился младенец Хесус. Там Мария - тут Мария.

Только с годами подтверждается тысячекратно обхихиканная истина, что надстройка определяется базисом. Как и большинство латиноамериканских режимов, Россия - сырьевая демократия с ограниченной ответственностью, и пребудет такой всегда, со всеми вытекающими.

Стопроцентно сырьевая экономика. Сносная капитализация секторов, обслуживающих добывающую отрасль (торговля, сервис, медиа, мода - на круг до трети населения); заплаточная нищета остальных двух третей, поставляющих обильные кадры в криминал и леворадикальные ультра. Постепенная атрофия государства - ибо с национальной традицией не платить за проезд (никогда, нигде! разжимать створки турникетов в метро, брать барьеры в электричках и автобусах, сопротивляться контролерам), плевать на налоги и правила движения, праздновать и сигналить ночи напролет формально демократический режим совладать не в состоянии. Это только либералам мнится, что намордник на масс-медиа - знак избыточности государства; было бы так, когда б он прилагался к сильной армии, полиции, суду и управлению.

Русская армия шесть лет на равных бодалась с крохотной Чечней.

Русская полиция промышляет умеренным, злостным и оголтелым грабежом, прямо на улицах разбитых фонарей.

Русский суд - унылая комнатенка с клеткой и гербом.

Дальше - качели вольницы и аракчеевщины. Сильная армия - путь Чили и Аргентины: ночные пропажи левых, пытки, безымянные могилы на обочинах шоссе. Слабая армия - путь Бразилии и Колумбии: поножовщина всех со всеми, уличный Бейрут, подспудный распад на суверенные бандократии и федеральная вроде как власть, запертая в Кремле.

Латинский путь не предполагает иных сценариев. Их настоящее - наше… да нет, уже тоже настоящее.

Растущая уличная анархия.

Растущая централизация, опустошающая бедные регионы и наводняющая главный город, в котором скоплены все деньги, миллионами очень всякого люда.

Заборы вокруг всего: школ, детских площадок, телецентров, сколь-нибудь дорогого жилья, редакций, аптек.

Несмотря ни на что - круглосуточная фиеста в теплое время года.

Повальная коррупция.

Повальная, перестающая быть срамным промыслом проституция.

Повальное попрошайничество, уже не только старых, уже не только бедных, а и просто ленивых и расслабленных трудоспособных людей. «Помогите музыканту».

Кони в сумерках. Конский помет поутру, эвфемистично именуемый «каштанами».

Предельное технологическое ничтожество.

Всегда в той или иной мере армейская или спецслужбистская администрация; эстрадное, легкоусвояемое соотечественниками хамство с международных трибун. Привет Чавесу.

Спорадические, фиксируемые узким кругом профессионалов, вспышки словесного гения (Маркес, Борхес, Кортасар, Бродский). Экспорт в развитые страны режиссеров, футболистов, дворников и гангстеров; проституток - в промышленных масштабах. И все равно хватит всем.

Безрезультатные поиски национальной идеи.

Скудное образование. Смертность от тяжелого алкоголя. Память о величии древних цивилизаций.

Задворки человечества.

Нет, но вот какой идиот первым назвал мексиканскую столицу Мехико?

Херох. Мархизм. Сахофон. Хенофобия. Хюша, Хюша, юбочка из плюша.

Херь, в общем.

Тоже, между прочим, Большая Деревня. Город-герой. Мечта сестер, национальных окраин и захолустных офицеров. Самый населенный город Земли.

Дмитрий Быков

Пространство полемики

Честная моя Родина

Однажды французская газета заказала мне эссе на тему «За что я люблю Родину». Они так и сформулировали - «за что». Предупредили, что денег у них очень мало. Я сказал, что напишу бесплатно. Не потому, что когда-нибудь обязательно начнут выявлять журналистов, сотрудничавших с западной прессой, и скажут, что я продал Отечество. Отдавать Отечество даром, я думаю, еще хуже. А просто мне - гражданину России, поднимающейся с колен, - приятно с высоты нашего нового статуса бескорыстно помочь нищей Франции.

Написал я примерно вот что - привожу текст в обратном переводе с французского с исправлением явных ошибок, потому что оригинал утрачен.

«На протяжении многих лет мои друзья и гости бесконечно задавали мне один и тот же вопрос: «Вы же не тешите себя иллюзиями в отношении России - почему вы продолжаете здесь жить?». Или, скорее: «Что компенсирует все те проблемы, которые ваша страна постоянно взваливает на плечи своих граждан?». В Соединенных Штатах о Родине принято говорить «эта страна», - так, дистанцируясь, они выражают законную гордость ею. Чем объективнее судишь о стране, тем лучше она кажется: так художник, чтобы полюбоваться картиной, отходит от нее на некоторое расстояние. В России сказать о Родине «эта страна» значит выказать пренебрежение к ней, особенно когда эти слова исходят из уст либералов. Некоторое время назад я предложил компромиссный вариант - «эта наша страна». Но объективация у нас не приветствуется, преобладает имманентность: мы любим эту страну не потому, что она именно эта, а потому что она - наша. «Где родился - там и пригодился», - говорит русский добрый молодец. Менять свою родную землю на чужую так же нелогично, как пытаться сменить одно небо на другое (не случайно в России выражение «под чужим небом» часто означает «за границей»: можно различать земли, но небо везде остается одним и тем же).

Давайте же перечислим, что именно Россия может предложить в награду за преданность своим печальным просторам и славной истории. Я не буду говорить банальностей о языке - гибком, богатом, разнообразном: в этом нет ничего уникального. В одном из дагестанских диалектов существует около ста падежей, мне даже в голову не приходило, что с одним предметом можно делать столько вещей: у нас его можно только назвать, родить, дать, винить, сотворить или предложить.

Красивые женщины? Их можно найти во всех обитаемых уголках планеты. Одной из отличительных особенностей России в первую очередь является ее огромность: здесь можно найти все географические зоны, от пустыни до тропиков. Но, что еще существенней, Россия предоставляет уникальные возможности для путешественников не только в пространстве, но и во времени. Имея хорошую машину, можно менее чем за час попасть из начала XXI века (центр Москвы) в середину XVI века (пятьдесят километров от МКАД). Мы не принадлежим ни к Азии, ни к Европе, мы особенный, альтернативный мир; именно этим объясняется раздражение президента, когда нам пытаются навязать восточные или западные рецепты.