Русские на Эвересте. Хроника восхождения
Шрифт:
Восьмичасовая связь застала тройку на пути в предвершинный лагерь. Шли быстро и уверенно, но дойти до 8500 засветло им, конечно же, не удастся. К этому они были готовы.
– База! База! Я четвёртый (это был позывной группы. – Д.М.), – связался с базовым лагерем Хомутов.
– Где находитесь? – спросил Тамм.
– На четвёртой-пятой верёвке между лагерями. Мы все-таки решили идти на 8500, чтобы завтра в День Победы выйти на штурм, – сказал Хомутов.
– Идите, – после небольшой паузы ответил руководитель экспедиции.
Они продолжали путь в кромешной темноте. Единственная путеводная нить – перильная верёвка. Владимир Пучков, шедший первым, после нескольких часов «слепого подъёма» выбрался наконец на какой-то гребень. В лицо дунул холодный резкий ветер. Скорее всего это Западный гребень, значит, палатка пятого лагеря где-то рядом. Вскоре он нашел её.
Вход в палатку был аккуратно завязан капроновым шнурком. Чтобы развязать узел, Володе пришлось снять рукавицы. Руки мгновенно окоченели, но разделаться с ним он всё же успел и, не снимая кошек, завалился в палатку. Вскоре подошли Хомутов и Голодов. Было около двенадцати ночи.
9 мая. Флегматичная луна повисла над частоколом гималайских пиков. Полная тишина. Ветер окончательно стих. Погода обещала не подчиниться прогнозу, обещавшему на 9 мая её резкое ухудшение. Достали сахар, курагу. Приготовили чай. Самочувствие хорошее. Настроение тоже. Когда обнаружили в рюкзаке несколько соленых рыбин, которых успел им сунуть перед выходом из базового лагеря «главкормилец» Воскобойников, пошутили: мол, не помешала бы сейчас кружечка пива.
Угомонились около двух ночи. Забрались в спальники, не снимая ботинок (утром на этом можно сэкономить целый час). Подключились к баллонам, поставив минимальный расход. Можно было и не экономить кислород, но они успели привыкнуть за время работы на горе к ночной норме – пол-литра в минуту. Решили встать в пять утра.
Юрий Голодов должен был разбудить товарищей. «Альпинизм мне в организм «биологические часы» вложил, – вспоминает он. – Спал спокойно, знал, что проснусь «по заказу». Первый раз открыл глаза без пятнадцати пять. Снова уснул на двенадцать минут. Зашевелился, стал разжигать примус. В палатке – минус 23, на улице – 40 градусов мороза. Разбудил ребят».
В палатке все покрыто инеем: кислородные маски, спальные мешки, пуховые куртки, кислородные баллоны. («Такое впечатление, что мы находимся в глубокой ледниковой трещине», – запишет позже в дневнике Валерий Хомутов). Разожгли примус, и в палатке сразу потеплело. Сразу стало веселее. Час ушел на сборы. В шесть утра, связавшись втроем одной сорокаметровой верёвкой, Хомутов, Пучков, Голодов вышли на штурм.
Было очень холодно. Они сильно мерзли. Около восьми из-за вершины Эвереста выглянуло долгожданное солнышко. Ноги стали постепенно отходить. В половине девятого Тамм вызвал тройку:
– Поздравляю с Днём Победы! Где вы?
– Мы прошли рыжие скалы. До вершины три часа ходу, – ответил Хомутов.
– Молодцы! Черти! – донеслось снизу.
После восхода солнца погода ухудшилась. Поднялся сильный ветер, который сдувал их с гребня. Пришлось идти чуть ниже его, что значительно затрудняло движение. Шли предельно осторожно и собранно, понимая, что любое ЧП перечеркнет все сделанное до них. Они уверенно приближались к цели. В II часов 30 минут Хомутов вызвал базу:
– База, база! Как слышите меня?
– Отлично слышим, Валера! Вы на вершине?
– На вершине мы, Евгений Игоревич, на вершине! – крикнул в рацию Хомутов.
– Поздравляю вас, ребята, дорогие! Поздравляю.
С вершины планеты Хомутов, Пучков, Голодов салютовали Дню Победы поднятыми ледорубами и вымпелами-флагами Советского Союза, Непала и ООН. Они пробыли там полчаса. Снимали друг друга, панораму гималайских пиков, уходящих за горизонт.
– Что вы видите на вершине? – спросил из базового лагеря непальский офицер связи.
– Треногу, флаги СССР, Непала и ООН, вымпелы советских спортивных клубов и обществ, чьи воспитанники поднялись на Эверест, пустые кислородные баллоны, кинокамеру... – подробно перечислял Хомутов.
Офицер связи потребовал сбросить с вершины кинокамеру, но только не на китайскую, а на непальскую сторону. Пришлось подчиниться.
Все обитатели базового лагеря столпились вокруг рации, слушая вести с вершины. Тройка победителей готовилась к спуску. Все ждали. Ждали, что скажет их руководитель. Хомутов должен был сказать что-то значительное в этот праздничный день. И он сказал:
– Мы, советские альпинисты, совершившие восхождение на Эверест 9 мая 1982 года, поздравляем с Днём Победы над фашистской Германией весь советский народ, который одержал эту победу, и все народы других стран, боровшихся с фашизмом. Салютуем на вершине Эвереста в честь праздника Победы поднятием ледорубов. Ура!
Так закончилась первая советская экспедиция в Гималаях. Одиннадцать восходителей поднялись на высочайшую вершину планеты по контрфорсу юго-западной стены – маршруту, который прежде считался непроходимым. И заслуга в этой трудной победе над Эверестом принадлежит взошедшим и невзошедшим, всем, кто участвовал в подготовке и организации экспедиции. Всем, кто создавал советскую альпинистскую школу. Всем. Всем поровну. Ведь в альпинизме не бывает статистов и звёзд...
Постскриптум
Как нередко случается в извилистой журналистской судьбе, я оказался в Гималаях совершенно случайно.
Работал себе редактором отдела международной жизни «Недели» – воскресного приложения «Известий»… Ни одного настоящего альпиниста в насыщенной встречами с самыми разными людьми биографии ни разу и в глаза не видел.
В преддверии первой советской экспедиции на Эверест наш славный еженедельник открыл клуб «Альпинист». И напечатал несколько посвященных этому долгожданному событию материалов.
На Памир, где проходили последние перед восхождением отборочные сборы лучших альпинистов страны, решили послать… меня. Лишь потому, что в «Неделе» среди пишущей братии не нашлось больше заядлых горнолыжников, регулярно бывающих в горах.
Мы полетели вместе с замечательным известнейшим фотографом Виктором Ахломовым… Он, оперативный и вездесущий, сделал нужные ему снимки. И при первой возможности, чтобы не терять времени даром, вернулся в Первопрестольную.
Я же пробыл на Памире довольно долго. Успел познакомиться со всеми альпинистами… Это жилистые, суровые с виду, но с тонким чувством юмора мужики. Не теряющие самообладания ни в каких, даже экстремальных ситуациях.