Русские придут наверняка
Шрифт:
«Смертельная вражда» — таков был лозунг, звучавший между Хельмиггедтом и Ахеном в момент провозглашения Германской Демократической Республики. На этот раз крик о «расколе» подняли те самые политики, которые путем слияния трех западных оккупационных зон в одно сепаратное государство фактически осуществили его. Они хотели раскола. Так на немецкой земле возникло два государства: Федеративная Республика Германии и Германская Демократическая Республика.
Боннские лидеры периодически доказывают, что ГДР не является настоящим государством. Тот, кто именует ГДР в соответствии с этим официальным названием, является в высшей степени подозрительной личностью.
Канцлер Аденауэр
Еще более откровенно и грубо заявил об истинных целях правительства председатель парламентской фракции ХДС-ХСС Генрих фон Брентано: «Мы используем все средства вплоть до самых крайних. Я заявляю совершенно четко: годятся все средства, чтобы вернуть себе советскую оккупационную зону».
Цели, достижение которых планировали представители правящих кругов в Бонне, выходили далеко за рамки ликвидации первого социалистического государства на немецкой земле. Статс-секретарь Аденауэра Вальтер Халльштейн проговорился об этом во время пресс-конференции 13 марта 1952 г. в Вашингтоне. Он заявил, что, когда правительство Аденауэра говорит об «интеграции Европы», оно имеет в виду Европу, простирающуюся вплоть до Урала.
Такова «холодная война», которая в любой момент может перерасти в войну «горячую». И она ведется на всех фронтах. Это и «психологическая война» с ее разжиганием ненависти и провокациями. Это и экономическая война, предпринимаемая с целью форсировать столь желательный развал народного хозяйства ГДР. Торговые переговоры прерываются. Согласованные к тому времени поставки приостанавливаются. Трудности, которые возникают вследствие этого для экономики ГДР, выдаются за естественное и типичное свидетельство непригодности самой социалистической системы. Все буржуазные партии создают так называемые «восточные бюро», которые в действительности представляют собой центры по вербовке агентуры и осуществлению диверсий против ГДР. Чтобы инспирировать массовое бегство граждан из ГДР, Западный Берлин систематически используют в качестве приманки «свободного мира». В Бонне все чаще звучат упоминания о «дне икс». [1]
1
Под «днем икс» подразумевается момент, когда начнется практическая ликвидация ГДР — Здесь и далее примечания редактора.
В июле 1961 г. советник министерства по общегерманским вопросам представил программу «неотложных мероприятий», в которой скрупулезно перечислялись шаги, которые должны были быть осуществлены с тем, чтобы обеспечить возврат народных предприятий и имущества сельскохозяйственных кооперативов ГДР их прежним собственникам. Штраус объявил, что «Западу следует готовиться к гражданской войне».
В воинственном тоне было выдержано и выступление натовского генерала Хойзингера. Он заявил, что некоторые западногерманские дивизии приведены в полную боевую готовность для «немедленного выполнения любой задачи».
Газета «Боннер рундшау» подстрекала использовать против ГДР «все средства психологической и «горячей» войны. Для этого пригодны не только традиционные вооруженные силы и вооружения, но и подрывные методы, инспирированное сопротивление внутри страны, подпольная деятельность, провоцирование беспорядков, актов саботажа, нарушений транспортного движения и функционирования экономики, неповиновение и мятежи».
13 августа 1961 г. на пути авантюристических провокаций был поставлен мощный заслон. Замыслы о насильственной ликвидации ГДР и ее включении в состав западногерманской капиталистической империи потерпели крах. ГДР надежно укрепила безопасность своих границ, и прежде всего на границе с Западным Берлином. Так западногерманские подстрекатели потерпели полное фиаско.
Потерпела поражение и политика непризнания равноправного существования двух немецких государств. Первое социалистическое государство на немецкой земле было признано во всем мире в качестве суверенного, независимого государства и заняло принадлежащее ему по праву место в Организации Объединенных Наций.
Заключение соглашений по Западному Берлину сорвало намерения использовать «фронтовой город» в качестве «самой дешевой атомной бомбы», как назвал его один из подстрекателей тех лет, правящий бургомистр Эрнст Рёйтер (СДПГ). Она была для него как бы «отмычкой», с помощью которой «могли бы быть открыты ворота, ведущие на Восток».
Подписав Заключительный акт Хельсинкского совещания, Бонн принял обязательство, согласно которому государства-участники рассматривают как нерушимые все границы друг друга, а также границы всех государств в Европе.
6. КТО ФОРМИРУЕТ ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ
Хемингуэй и террор в Мадриде
Однажды в апреле 1937 г. Эрнест Хемингуэй встретил в мадридском отеле «Флорида» своего соотечественника. Находясь в Испании, Хемингуэй писал для американских газет. При этом ort не делал секрета из того, чью сторону занимал в «Испанской войне». Будущий нобелевский лауреат выступал на стороне Испанской республики, которая оказывала отчаянное сопротивление фашистскому путчу генерала Франко.
Франко пользовался военной и политической поддержкой фашистских режимов Германии и Италии, направивших туда свои воинские подразделения. В Испании немцы проводили испытания новых видов вооружений, предназначавшихся для использования в будущей войне.
Итак, Хемингуэй встретил коллегу, который накануне прибыл из Валенсии. Между ними завязался разговор. Хемингуэй задал вопрос, который поставил в качестве заголовка к одной из своих корреспонденций: «Как вам нравится Мадрид?»
— Здесь царит террор — ответил журналист — с этим сталкиваешься на каждом шагу. Кругом валяются тысячи трупов.
— Давно ли вы находитесь здесь?
— Со вчерашнего вечера.
— И где же вы видели трупы?
— Они повсюду — сказал он — чаще всего их можно видеть рано утром.
— Вы выходили сегодня утром на улицу?
— Нет.
— Видели ли вы хоть один труп?
— Нет — ответил он — но я знаю, что они лежат повсюду.
— Какие признаки террора видели вы лично?
— У меня еще не было времени, чтобы осмотреться, но я знаю, что террор свирепствует.
— Послушайте — сказал я — вы прибыли вчера вечером. Вы еще ни разу не выходили в город и хотите убедить нас — тех, кто здесь живет и работает — в том, что у нас под носом царит террор?