Русские ведьмы в чужом мире
Шрифт:
Талм, не глядя на соплеменников, первый к столу подвинулся, деловито в туески заглянул и, одобрительно хмыкнув, сунул в один руку.
Тяжело вздохнув, пододвинулся и Атаний, а последним сдался Гарон.
Сначала они ели деликатно, брали еду понемногу, долго, вдумчиво жевали, но постепенно расслабились и глупую щепетильность отбросили. Ох, а я-то думала, тут еды на неделю! Неверно думала, вот еще позавтракаем и можно выбрасывать туесочки.
– Хорошая еда, хозяйка дала?!
– облизывая пальцы, осоловело похвалил Талм, и укладываясь поудобнее, вдруг захихикал, - А хорошо ты придумала
– Что такое партизанский?
– осторожно спросил Атаний, но отвечать ему было уже некому. Меньшой мирно сопел, мигом провалившись в сон.
Я лизнула палец и кошкой скользнула к нему под бок. Глупый ты, гном, вот до такого идиотского плана я и сама никогда бы даже в страшном сне не додумалась.
Катерина, будущая ученица ведьмы.
День четвертый… загадочный.
Чувств не было. Никаких. На боли, ни любопытства, ни страха. И даже понятия о том, что они должны у меня быть, не существовало в этой галактике. Да и мысли текли как-то вяло… проплывая мимо, словно последние тающие льдины в весенний разлив. Желание пошевелиться тоже не появлялось, тем более открывать глаза или рот. Чтобы спросить… да нет, ничего мне не хочется спрашивать… да и незачем.
Чьи-то руки бережно приподняли мою голову и начали осторожно вливать в рот терпкий и сладкий напиток, похожий на компот. О, надо же, какие слова я, оказывается, еще помню, вяло шевельнулась мысль, и тоже проплыла мимо. Глотать компот тоже не хотелось, но тот, кто его в меня вливал, видимо был об этом прекрасно осведомлен, так как лил такими маленькими порциями, что никаких глотательных движений мне делать и не приходилось.
Я вяло восхитилась этой предусмотрительностью, но не по движению души, а скорее по привычке, и начала было снова проваливаться в мягкий туман безразличия, как с тоской поняла, это больше не удастся. Наверное, так подействовал компот, понемногу пробуждая во мне жизнь и прежде всего возвращая память и те эмоции, что я испытывала до того, как впала в это отстраненное равнодушие.
И первой вернулась жаркая обида. Как она могла… не узнать свою Катюху, неужели я так изменилась за эти годы?
А потом пришло ужасающее понимание, да как же могла она узнать, если эти местные самопальные стилистки отрезали мой главный отличительный признак, мою косу! Да и вообще сотворили из меня какого-то мальчика!
Затем мысли и чувства словно разом прорвали невидимую плотину, и хлынули таким бурным потоком, что от жалости, боли и обиды захлестнуло сердце и вырвался из глубин души горестный стон. А из зажмуренных от боли глаз сами брызнули слезы.
– Тише, тише, - успокаивающе приговаривал незнакомый голос, а чья-то мягкая рука ласково гладила по волосам, - все хорошо, все в порядке.
– Где она?
– распахивая ничего не видящие от соленой влаги глаза, перебиваю незнакомку, и пытаюсь сесть.
– Кто?
– удерживая меня в горизонтальном положении, недоумевает собеседница.
– Моя мама, - спешно выкручивая кулаками предательские слезы, всхлипываю напоследок.
– Кэт… не было там твоей мамы, -
– Я сама видела… - упрямо не соглашаюсь я, пытаясь освободиться из крепко держащих ладоней.
Однако они держат с необычайной силой, несмотря на свою кажущуюся хрупкость.
– Не торопись. Рано тебе вставать. А про то, что ты видела… скажу прямо, что хотела увидеть, то тебе и показалось. Конечно, к тому подтолкнули тебя действия ведьм, - мягко, но уверенно объясняет незнакомка, - вспомни, наверняка и в твоем мире есть снадобья, выпив которые человек принимает желаемое за действительность.
Да что ж тут вспоминать! Когда я наизусть могу почти два десятка назвать! Приезжал к нам в интернат один лектор, все досконально объяснил, и названия и как действуют, и даже в ответ на вопросы мальчишек примерные дозы назвал. Наши второгодники, никогда, ни на одном уроке ничего не записывавшие, достали тетрадки и строчили как прилежные зубрилки, стараясь не пропустить ни словечка.
Вот только какое это отношение имеет ко мне и к моей маме?
– Опоили они тебя… не со зла, конечно, уж больно хотелось дикую ведьму поймать. Да и то, понять их можно, никому не хочется бросать обжитые места и уходить в чужие земли. А здесь и раньше ведьмам нелегко жилось, а уж если Роул черным чародеем станет, то и вовсе тяжко будет.
Вот значит как, складывает мой прояснившийся ум простенький пазл ведьминской интриги. Чертовы колдуньи использовали меня втемную, а ведь прикидывались такими душевными, такими родными. Называли сестрой, плясать на лысую гору возили! А сами все это время расспрашивали про мою жизнь и готовили наркоту, прикидывая, какими словами лучше разбудить во мне веру в чудеса. На самые больные точки надавили, в святое с грязными сапогами влезли. Ну и чем они после этого лучше того же Роула? Он хоть самолично меня наркотой не поил и благородными целями не прикрывался.
Ладно, я это как-нибудь переживу, еще и не то пережила, стиснув зубы, завязываю новый узелок на память. Хотя… забыть такое предательство просто невозможно, зато можно дать себе клятву, никогда не прощать подлых манипуляторш.
Конечно, не факт, что они придут когда-нибудь просить прощения, но все же… иногда случаются и не такие чудеса, я сама видела. Например, когда у одной девочки из нашей группы нашлась мать. Родная, абсолютно здоровая и ни капельки не пьющая. Вот это последнее и было самым большим чудом. Потому что пьющие матери находились довольно часто. И чем взрослее мы становились, тем чаще приходили в интернат дешево одетые тетки с прокуренными зубами и каким-то одинаковым выражением лиц.
– Маска алкоголика, - с презрением фыркнула Марина, когда я поделилась с ней своими наблюдениями, - когда человек много пьет, начинают атрофироваться лицевые мышцы, в первую очередь в верхней части лица, вокруг глаз и возле скул. Вот и создается впечатление, что эти люди похожи. Если хорошо изучить одно лицо такого типа, потом легко находишь в толпе ему подобные, особенно женские. Сколько бы они не намазывали на себя дорогой косметики, и какую бы одежду не носили, следы разгульной жизни посвященному видны издалека.