Русский экзорцист
Шрифт:
Сева поморщился, потрогал бровь пальцем.
— По случаю достался, но тебе, как другу, могу дать адресок. Данилов монастырь знаешь? Так вот, на Мытной я влез в коллектор, — плавно, как древний сказитель начал Сева, — долго ли, коротко, прошел я подземельями каменными. Грязь и мерзость, смрад и запустение окружали меня. Ни души живой, ни звука, ни проблеска света белого…
Владимиров прищурился, сочувственно кивая в такт рождающейся былине. Прерывать ерничанье было бесполезно. Проще было дать выговориться, дождаться, когда Кувшинников заведет себя обычной самоистерикой и выдохнется.
— …брошенный друзьями ложными, прошел я путь тот до конца назначенного. И не встретились мне ни созданья живые, ни твари бессловесные, а только в конце
Владимиров отодвинулся чуть назад, спасаясь от коньячного перегара и брызг слюны, летевшей изо рта рассказчика.
— …оказался я под звездами светлыми, подле стен монастырских незапамятных, — тоном ниже сказал Сева и провел языком по разбитой губе. — Сволочи, — продолжил он уже обычным голосом, — даже не объяснили, за что. Если, говорят, еще увидим здесь, п…ец тебе, гробокопатель. Будто я на кладбище могилы рыл. Уроды.
— А я тебя предупреждал, Сева, не лезь в одиночку. Нормально можешь рассказать, как они выглядели?
— Чего рассказывать, — Кувшинников вытер ладонью губы, — здоровые мужики, свет у них классный, в черных комбинезонах. По разговору, вроде не криминал.
— Это может быть кто угодно, — задумчиво протянул Владимиров, — и спецслужбы, и криминал — они, кстати, тоже давно на фене не ботают, и охрана резиденции Патриарха. Чего тебя понесло туда?
— Есть сведения, — Кувшинников опять придвинулся ближе, — что «либерею» после пожара 1571 года перенесли в Свято-Даниловский монастырь. Во всяком случае, ту часть, которая попала в библиотеку Грозного после смерти Сефа-Гирея. Если бы ты помог…
— Нет, — Владимиров покачал головой, — я с этим связываться не стану. Тут нужны настолько глубокие изыскания, что я даже представить не могу, с чего начать. Библиотеку ищут пятьсот лет. Искали историки, археологи, дилетанты вроде тебя — безрезультатно. Кроме того, книги, которые могут оказаться в библиотеке, имеют происхождение весьма необычайное, чтобы не сказать туманное. Я имею ввиду инкунабулы, относящиеся к темным векам. Ты знаешь, как я ко всякой чертовщине отношусь, но…
— Кончай ты эту муть нести, — взвился Сева, — это просто деньги, которые лежат под землей! Их потеряли! Все! Посеяли, как папа Карло! Кто найдет — тот и…
— Знаешь что, Кувшинников, — Владимиров поморщился, — отвали-ка ты от меня.
Он повернулся спиной к собеседнику собираясь уходить.
— Что, святым стал? — забежав сбоку, крикнул Сева.
— Ты не забыл, как мои ребята в катакомбах под Бадаевским пивзаводом тебя откопали? — остановившись, напомнил Владимиров. — Сева, в последний раз говорю: не ходи один. Библиотека Ивана Грозного, французское золото — пропади все пропадом! Жизнь одна…
— Хватит, поговорили, — махнул рукой Кувшинников, — иди экскурсии ментам и гэбэшникам устраивай со своими подхалимами.
Он нырнул в «девятку», хлопнул что есть силы дверцей и дал газ.
— По атласу тринадцатого года не ходи, — крикнул ему вслед Владимиров. — Вот балбес, — он вздохнул, махнул обреченно рукой и пошел прочь.
Ксерокопия атласа 1913 года коллекторов, штолен, сточных каналов и русел рек была огромна. Кувшинников разложил на чертежной доске кальку, размером метр на метр, расчертил ее квадратами и переносил шариковой ручкой нужный ему район, сверяясь с атласом. За восемьдесят пять лет, конечно, многое изменилось: во времена Советской власти понарыли столько подземных объектов, что до сих пор достоверно неизвестно их количество и протяженность. Однако издание тринадцатого года было наиболее полное, составлялось не одно десятилетие с учетом всех исторических сведений от Ивана III до двадцатого века. Правда, старинные подземелья обозначены были весьма приблизительно, но более полной карты не было. Кувшинников заплатил большие деньги, чтобы снять ксерокопию.
— Вольному — воля, — бормотал он, — провалитесь вы с вашей «Звездой Андреграунд».
Всеволод Кувшинников был диггером-одиночкой. Начинал он пятнадцать лет назад с поиска так называемого «казачьего золота» в пещерах Северного Кавказа. При отступлении белогвардейских частей через горы к Новороссийску, шел обоз, груженный, по легендам, золотом. Обоз бесследно исчез, но слухи о сокровищах будоражили не одно поколение историков и просто любителей приключений. Кувшинников тоже отдал дань поискам обоза, но, потеряв три года, разочаровался и переключился на поиски легендарной библиотеки Ивана Грозного. В Москве он попытался примкнуть к организованному его знакомым, Юркой Владимировым, движению «Звезда Андерграунд». Непомерные амбиции и заносчивость очень скоро восстановили против него старожилов клуба. Разругавшись со всеми, Сева решил действовать в одиночку. В этом была своя прелесть: неподотчетный никому, отвечающий сам за себя, он в одиночку бродил по московским подземельям. Ни с кем не делился найденным, никому не показывал свои карты. Несколько раз попадал в неприятные ситуации — в подземных коммуникациях встречались и бомжи, и просто бандиты. Устраивали тусовки наркоманы, сатанисты. Наконец, сотрудники силовых ведомств не очень то жаловали шастающих в катакомбах энтузиастов. В прошлом году Кувшинникова завалило недалеко от Бадаевского пивзавода. Хорошо, что рядом случайно оказались парни из клуба Владимирова: услышав шум обвала, они успели откопать Севу прежде, чем он задохнулся.
В Свято-Даниловский монастырь Кувшинников решил пока не ходить — какое-то время лучше не светиться в том районе. Все равно это было лишь одно из возможных мест захоронения «либереи». В царствие деда Ивана Грозного от Кремля было проложено множество тайных ходов: выходы к Неглинке; к городским посадам, к «медным палатам» Василия Голицына, стоявшим на месте нынешней Думы; в Китай-город. Сева решил проверить остальные. Копируя на кальку подземелья Китай-города, он уже представлял, откуда начнет свои поиски, — несколько дней он бродил в том районе, выбирая наиболее безлюдные улицы. Присмотрел даже канализационный люк, через который проникнет под землю.
В горле першило от бесчисленного количества сигарет. Кувшинников отложил ручку и, глотнув пива, подошел к окну и распахнул створки, чтобы проветрить комнату. Спать не хотелось. Обычно он спускался под землю ночью, утром разбирал находки, отмечая на своих картах пройденный маршрут, выходы грунтовых вод, завалы и непроходимые участки. Днем он отсыпался, чтобы ночью опять спуститься под землю. Так будет и сегодня. Кувшинников достал рюкзак со снаряжением. Аккумулятор лампочки на каске подсел — в розетку его. Проверить бахилы от костюма химзащиты. Вроде не порвал. Моток альпинистской веревки, карабины, лопатка, укороченная кирка, нож с резиновой рукояткой, ручной фонарь в водонепроницаемом корпусе, немецкий противогаз. Два фальшфейера. Они, конечно, больше подходят туристам или любителям ночных купаний, но тоже могут пригодиться. Электрошокер. По случаю приобрел. Один раз шокер его здорово выручил: компания бомжей решила проверить карманы на предмет наличия денег. Так, все на месте. Продукты лучше собрать перед выходом: кофе в металлическом термосе, шоколад, флягу с водой. Коньячок не забыть — силы придает капитально! Ну вот, теперь можно и вздремнуть.
Парень сидел на бордюре тротуара возле автобусной остановки, упираясь ладонями в серый асфальт тротуара и ни на что не обращая внимания. Глаза его были закрыты, запрокинутое к весеннему солнцу лицо поражало отрешенностью. Рец притормозил и некоторое время разглядывал его. Позади засигналил подошедший к остановке троллейбус. Рец проехал вперед, припарковал машину, вернулся и присел рядом с пареньком.
— Еще один придурошный, — прокомментировала грызущая семечки неопрятная тетка в распахнутой замызганной «аляске» на оранжевой подкладке.