Русский фантастический, 2015 № 01. Черновики мира
Шрифт:
— Постой… — ахнула Даша. — Боже мой, какая гадость. Но почему именно нас?
— Я думаю, дело в том, что абсолютное большинство людей, хотя и подвержено внушению, распространять его дальше не может. Вы же — исключение. Твой мозг, Даша, оказался способным внушение ретранслировать. И Теркин тоже. Представь себе это как заражение вирусом. Людям, которые оказались в радиусе действия ваших личных инспираторов, вы внушили ту же навязчивую идею, от которой страдали сами.
— И поэтому… — несмело проговорила Даша, — нам запретили покупки? И отлучки?
— Угу.
— Складывается, — подтвердил Герка ошеломленно. — И что теперь?
— Теперь, — задумчиво повторил Саня. — Что в городе творится, знаете? Тысячи жертв. Это в результате пьяных разборок, а в больницы уже поступили первые ласточки с алкогольным отравлением. Волков, видимо, закупил огромную партию этой отравы.
— Я не о том, — Герка посмотрел на друга детства в упор. — Что теперь делать нам с Дашей?
— Валить отсюда. Как можно быстрее и как можно дальше.
— Почему?
— Не доходит? Вы оказались не просто солдатами в информационной войне. Вы — бомбы, живые бомбы наподобие бактериологических. Если вас начинить информацией, вы будете ее распространять в тысячи раз эффективнее любого СМИ. Заражая ею всех, кому доведется оказаться поблизости. Представьте, что завтра кому-нибудь придет в голову организовать государственный переворот. Или народное восстание. Или резню. Да что там… Достаточно внушить вам ненависть к кому-либо, и этот кто-либо обречен — толпа его растерзает. Понятно?
— Понятно, — сказал Герка, поднялся и потянул Дашу за руку. — Спасибо тебе.
— Не за что. Чтобы назавтра обоих в городе не было. А на будущее — никаких больше авантюр. Знаете, сколько вокруг желающих организовать еще один «Союз рыжих»? С любым уставом и любыми целями.
— Скорее, «Союз нерыжих», — поправил Герка.
Даша вздохнула, улыбнулась невесело.
— Именно рыжих, — сказала она. — Времена Конан Дойла в прошлом. Сейчас рыжина — это не цвет шевелюры, а свойство того, что под ней. Так что рыжие мы с тобой, милый, ры-жи-е, но только не снаружи, а изнутри. Рыжие нашего времени.
— Почуял что-то, сволочь, — с досадой сказал капитан ФСБ Лапин напарнику. — Сдернул господин Кац, теперь ищи его.
— Опытный, — согласился напарник, сплюнув на тротуар. Вход в здание «Статистик» был опечатан, находящиеся в здании сотрудники задержаны.
— Вон она, первая ласточка, — кивнул Лапин на приближающуюся к ним по Разъезжей девушку. — Бондарева Галина Георгиевна?
— Да, это я.
— Пройдемте в машину, вы задержаны.
— Осталось еще двое, — сказал Лапин после того, как взяли пятого по счету. — Сапрыкин Герасим Матвеевич и Ленская Дарья Игоревна.
— Придут, никуда не денутся.
— Жалко мне этих семерых. Огребут, мама не горюй. Ни за что, в общем-то.
— Помнишь классику? — напарник прищурился, подобрался. — Наказания без вины не бывает.
Алексей Провоторов
Волк, Всадник и Цветок
Снова наступал вечер, и Волк С Тысячей Морд опять нагонял меня.
Я уже слышал этот топот, от которого дрожала трава и умолкали смущенные птицы. Он мчался за мною, перепрыгивая реки и прошивая стрелою леса.
Я решил не гнать Коня, чтобы Волк С Тысячей Морд догнал меня засветло.
В долине меж зеленых холмов, именуемой Эллентрэй, он меня и настиг.
Он забежал наперед, и мы остановились.
— Стой, тебе не проехать дальше! — заявил он, ссаживая со спины Фолма и Макхама. У Макхама развязалась шнуровка на сапоге, и он в ней запутался. Я удивлялся, как он поутру находит край у кровати, чтобы с нее встать. Я сказал ему об этом, и он окрысился, показывая длинные и тонкие, как иглы, зубы. Их я уже видел раньше.
— Перестань, в конце концов, смеяться над моими людьми! — оскорбился Волк С Тысячею Морд. — Ты, между прочим, ничем не лучше их, да к тому же воришка!
— Где ты здесь заметил людей? — спросил я, озираясь по сторонам. Голубые и розовые мотыльки порхали над травами, не решаясь сесть на дрожащие еще стебли.
— Отдай мне мое! — рявкнул он и бросился вперед. Но стальная бабочка, что я выпустил из руки, села ему на нос и укусила его ядовитой иглою. Он умер в прыжке, и, когда рухнул на траву, она запылала под его телом.
— Ну вот, опять он умер, — сказал я Фолму и Макхаму. Они не осмелились заступить мне путь, и я погнал Коня дальше, зная, что у меня снова появилось время, теперь уже до полуночи.
«Сие Волк С Тысячей Морд, — сказано в книге, — и число ему — тысяча».
Я поправил цепь, которую мне так и не пришлось размотать, и дальше гнал Коня на пределе.
Кругом были зеленые холмы, только над головой — алое закатное небо. Мой светлый конь тоже казался красным, а узоры на его шкуре, днем темно-синие, теперь выглядели угольными рисунками.
— Потерпи, Конь, — сказал я ему. — Когда мы доберемся до Поля Вод, я дам тебе отдохнуть.
Я звал его просто Конем, ибо его создатель не озаботился такой мелочью, как дать ему имя, а никто другой сделать этого был не вправе: даже я.
Мы скакали уже сутки, с того времени, как я выжулил у Волка С Тысячей Морд его сокровище. Он не сразу бросился в погоню, а то мне было бы не уйти. Два раза он уже догнал нас: на рассвете и в час зенита. Первый раз он был очень удивлен, когда стальная змея, что я выпустил из мешка, скользнула к нему в траве и убила его. Волк С Тысячей Морд двигался куда быстрее моего Коня, но это здорово задержало его. Во второй раз я отделался от него, выпустив стальную мышь, которую, правда, Фолм чуть не разрубил мечом. Вот теперь это повторилось снова, и до полуночи я мог его не ждать.