Русский город Севастополь
Шрифт:
Меньшикова усадили на мягкий стул. Рядом сел Болатуков. Напротив, на краешек резной скамейки присел мулла. Старик сидел, не отрывая подслеповатого взгляда от гостя. Чуть поодаль, на ковре расположились старейшины аула. Главнокомандующий попробовал чай. Чудесный вкус. С ароматом персика и яблок. Мулла и старейшины ждали.
– Что уважаемый мулла хочет услышать от меня? – спросил Меньшиков.
– Люди беспокоятся о своих домах, о хозяйстве, – сказал Болатуков. – Что им делать? К чему готовиться?
Меньшиков
– Так, что сказать уважаемому мулле? – догнал его Болатуков.
– Вы сами знаете, что сказать, – не обернувшись, бросил Меньшиков. – Я ничем им помочь не могу.
– Но что им делать?
– Уходить, – пожал плечами князь. – А что ещё? Забирать свой скарб и уходить.
Болатуков присоединился к кавалькаде чуть позже. Он был зол. Нервно покусывал губы и дёргал коня.
– Поймите, – сказал ему князь. – Не мы придумали войну. На нас хотят напасть. Да что я вам объясняю? Сами все видите.
Болатуков промолчал.
– Попросил бы вас выполнить очень ответственное, но весьма неприятное поручение, – понизив голос, сказал Меньшиков.
– Что я должен сделать?
– Обезопасить дорогу из Евпатории к Перекопу.
– Поставить заслон? Не понимаю вас. Сдерживать с казаками и с Таврической пограничной стражей отряды противника?
– Нет. – Меньшиков долго молчал, затем произнёс холодным тоном: – Уничтожить всё в степи. Если враг задумает двинуться к Перекопу, должен встретить выжженную пустыню. Надо предать огню весь фураж, сады, виноградники, угнать скот, засыпать колодцы, разрушить мосты.
– Но, как же люди, их дома, их хозяйства? – ужаснулся Болатуков.
– Вы же меня хорошо поняли Омер-бей?
– Почему мне поручаете? – упавшим голосом спросил Болатуков.
– Вы знаете свой народ, сможете людей уговорить покинуть дома и временно переселиться вглубь полуострова или за Перекоп – куда угодно, лишь бы подальше. А представьте, если я отдам приказ казакам? Донцов не видели в деле? Они не будут никого уговаривать. Сожгут все к чертям…. А кто вздумает против пойти – порубят. Поймите, это – война. Думаете, мне не жалко людей?
– Слушаюсь! – глухо ответил Болатуков.
***
Главнокомандующий срочно призвал Корнилова к себе. Князь Меньшиков уже поднялся на крышу библиотеки и наблюдал в подзорную трубу за горизонтом.
– Взгляните, – указал он адмиралу на два корабля, идущие под всеми парусами.
– Ветер слабый, но попутный, – прикинул Корнилов.
– Нет, вы посмотрите, что за ними.
Корнилов приник к своей подзорной трубе.
– Вижу дым. Больше двадцати труб. За ними ещё….
– Похоже, Владимир Алексеевич, это уже не разведка.
На крыше появился дежурный адъютант.
– Доклад с Тарханкута, – сообщил он и передал главнокомандующему
– Флот на норд-вест. Идёт тремя колоннами, – прочитал князь. – Направление на румб ост-норд-ост. На Евпаторию? – спросил он у Корнилова.
– По всей видимости, – согласился тот.
Вновь появился адъютант.
– Доклад с Лукулльского телеграфа.
– Читайте, – разрешил князь.
– Видим ордер в семьдесят вымпелов, в двух колоннах.
– В двух? – переспросил Меньшиков. – С Тарханкута докладывали о тех колоннах.
– Видят только две, – отрапортовал адъютант.
– Если в двух семьдесят, значит в трёх – больше ста, – сделал вывод Меньшиков. – Владимир Алексеевич, – обратился к Корнилову, – готовьте флот. Я начну стягивать армию к позиции перед Альмой. На всякий случай, выставите наблюдателей на Каче, хотя, и так ясно, – идут к Евпатории.
Захват Евпатории
– Прапорщик Кречен прибыл! – влетел Павел в кабинет главнокомандующего.
– Плотнее дверь прикройте, – попросил Меньшиков. – Как освоились на новом месте службы? Жалобы есть? Квартиру хорошую дали?
Главнокомандующий встал из-за стола и подошёл к Павлу вплотную.
– Всем доволен, ваша светлость. Жалоб нет.
Меньшиков пристально посмотрел ему в глаза.
– Что это за мадмуазель, с которой вы вчера гуляли по бульвару?
– Екатерина Давыденко, – запинаясь и краснея, ответил Павел.
– Смотрите, сея девица многим голову вскружила. До дуэли недалеко. И отец у неё строгий – кавторанг Довыденко. Знает такого?
– Дуэлей не боюсь! – тут же нашёлся Павел. – С отцом знаком. В хороших отношениях.
– Ох! – покачал головой Меньшиков. – Какое вино предпочитаете: сухое или креплённое? Может вам больше нравится коньяк?
– Никак нет. Брат не разрешает пить.
– А в карты много проиграли?
– Простите, я не играл, – не понял, к чему клонит главнокомандующий.
– Какой вы правильный, – добродушно усмехнулся Меньшиков и дружески похлопал Павла по плечу.
– Поведайте, что за беда с вами приключилась в училище? В ваше дежурство кто-то ушёл самовольно ночью из казармы, да ещё подрался?
– Ах, вы об этом. – Павел опустил глаза.
– Так, это вы были виноваты?
– Отчасти – я, – признался Павел. – Недоглядел.
– Вы знали, что они ушли, или без вашего ведома все произошло? – попросил уточнить Меньшиков.
– Так точно, не знал.
– Зачем взяли вину на себя? Стоило ли выгораживать тех, кто вас же и подставил?
– Но, они – мои товарищи. Тем более, это я недоглядел, – повторил Павел.
– А может, вы не боялись наказания, зная, что отец за вас вступится? – хитро прищурив правый глаз, спросил Меньшиков.