Русский камикадзе
Шрифт:
— Понятно, — улыбнулся Павел. — А… что такое Ганджубас?
— Не слышал про «ганджубас»? — искренне поражаясь неведению новичка, вылупился на него Клавин.
— Не приходилось.
— Ну ты и салага… Вообще-то ты из центра — тебе простительно, — снисходительно молвил Юрка, разминая в банке тлевший окурок. — Это мы родом из самой жопы Горбатова — с Заводского района, и с детского сада финари в карманах носим. Дурь так нарекли.
— Дурь?..
— Ты и этого, темнота, не сечёшь… — незлобиво проворчал старший товарищ. — Про коноплю базар — ее в Горбатове по всякому кличут: дурь,
— А при чем тут… Иван?
— Тащится он от травки — любит покурить, когда капуста лишняя на кармане заводится. Вон вишь, опять косячину вертит!..
Старчук и впрямь, не обращая внимания на приколы приятелей, скручивал из бумаги самодельную папиросу.
— А кликуха у тебя какая-нибудь имеется? — стукнул пустой бутылкой о столешницу Зубко. — А то все как-то по-домашнему: Паша, да Паша!
— Нет, — сконфузился тот.
— Чё и в старой школе не было?
— Там иногда Итальянцем звали…
— Итальянцем?.. А с какого перепугу?
— Так, приклеилось… Я ж говорю: мы все повально футболом увлекались.
— И чё с того? И мы частенько на площадку ходим, по телеку смотрим и на центральный стадион заглядываем.
— Не в этом дело, — уточнил Павел. — Просто один из моих старых друзей за немецкий клуб болел, потому и прозвали Маттеусом. Другой бредил сборной Аргентины — стал Бурручагой. К третьему — ярому поклоннику англичан прилепилась кличка Линекер. А я за итальянский Палермо болею, но именитых игроков там нет, потому и кличут Итальянцем.
— А давай мы тебя так и будем звать: Палермо! — внезапно предложила Юлька.
— А чё, клёво звучит! — поддержали парни. — Согласен?
— Зовите, — пожал плечами Пашка.
Вида он не показал, однако по телу прокатилась радостная волна, а глаза довольно заблестели — о таком прозвище в своем старом дворе и в прежней школе Белозеров мог только мечтать.
— Так… Значит, в общаке опять пусто, — с тоскою вспомнил о насущных проблемах вожак группировки.
— Да, — кивнула Юлька, — последние мани в ларьке спустили.
— Завтра идем трясти народец, — постановил Бритый и, пристально глянув на новичка, спросил: — Палермо, ты с нами или как?
— Ну, а с кем же еще?! — без сомнения в голосе отвечал тот.
Глава 3
— Палермо, ответь Бивню, — внезапно ожила радиостанция.
— Палермо на связи, — моментально ответил майор.
— Один, три, пятнадцать.
— Понял, Бивень. Возвращайся. Всем первая готовность.
Командир группы спрятал радиостанцию в верхний карман «лифчика», поправил на лице повязку и поймал на себе вопросительный взгляд лейтенанта.
— Запоминай, — объяснил он, — первая цифра доклада по радио — количество в колонне бронированных машин. Вторая обозначает обычные автомобили. Третья — предположительное число вооруженных людей. Минимум слов в эфир. Уяснил?
— Так точно.
— На плацу будешь отвечать по уставу, а здесь коротко: «да» или «нет». Советую выучить и наш сленг — пригодится. Как называется твой гранатомет и его заряды?
Мальчишка пожал плечами…
— Хлопушкой его именуют,
— А разве не «амир»?
— Про «амира» знает каждый пастух в этих горах? — вздохнул командир. — Еще раз повторяю: кабан. А его охранник или личный телохранитель — полосатый.
— Почему полосатый?
— Потому что всю службу охраны любого «кабана» мы окрестили — выводком.
— Ясно… — улыбнулся Топорков. — Я обязательно запомню.
— А теперь приготовься. Фугас, возможно, не остановит БТР, поэтому херач хлопушкой под его передок, покуда не повредишь колеса. Броню выстрелами хлопушки не взять.
— А если в колонне не БТР, а танк?..
— Ну-ка, глянь на дорогу, — майор протянул ему бинокль.
Тот припал к окулярам и внимательно осмотрел ленточку шоссе.
— Что видишь?
— Пусто. Никого.
— Я не об этом. Следы от гусеничных траков на асфальте есть?
— Нет.
— Тогда оставь при себе фантазии! Наш клиент — не такая великая птица, чтоб его на танках сопровождали.
Наконец, из-за поворота появилась долгожданная колонна. Майор Белозеров оказался прав — первым ехал пятнистый бэтээр, немного развернув крохотную круглую башенку с крупнокалиберным пулеметом вправо. За ним следовал темно-зеленый УАЗ, потом черная иномарка, а замыкала колонну такой же черный внедорожник.
— Хорошенько прицелься. Сейчас бронетранспортер поравняется с фугасом, одновременно с взрывом выстрелишь и ты.
— А если не попаду?.. — нащупывая дрожащим указательным пальцем спусковой крючок, прошептал Топорков.
— Попадешь. Возьми чуть выше… Вот так. Упреждение метров пятнадцать — скорость колонны все ж не маленькая. Все остальные гранаты тоже по бэтээру, пока не остановится. А я займусь теми, кто сидит внутри, чтоб не успели воспользоваться пулеметом.
Он выдернул из кармана «лифчика» магазин с бронебойными патронами, вогнал его в приемное гнездо «вала» и щелкнул затвором. С помощью этих боеприпасов «валу» вполне было по силам справиться с тонкой боковой броней БТР.
Колонна приближалась к заветному рубежу — одиноко растущему на обочине тонкому деревцу. Неподалеку от него и был заложен радиоуправляемый фугас.
И вот граненое бронированное тело поравнялось с вешкой…
Угасающее эхо оглушительного грохота трижды пронеслось над узкой долиной, рассеченной пополам черной дорожной ленточкой. Спустя мгновение и лейтенант выстрелил гранатой. И тут же со склонов затрещали пулеметные очереди, забухали снайперки…
От сильного взрыва фугаса бронированная машина резко вильнула вправо, но удержалась в пределах полотна и, почти не снижая скорости, ехала дальше. Первый заряд из подствольника разорвался с небольшим недолетом, повредив одно из правых колес; зато второй и третий точно угодили под брюхо. Вел по бэтээру одиночный, прицельный огонь и командир группы. Вел до тех пор, пока тот не остановился, зарывшись носом в дорожный приямок метрах в трехстах от дымившей на обочине воронки. Торчащий из круглой башенки крупнокалиберный пулемет умолк, успев лишь коротко огрызнуться по соседней возвышенности, где никого из нападавших не было и в помине.