Русский логос и «Третий Рим»
Шрифт:
Действительно, многим чрезвычайно близка идея «Москва-Третий Рим», основанием которой является вера в особый промыслительный путь России, последнего православного царства, призванного стать тем удерживающим, о котором пророчески предрекал еще апостол Павел (2 Фес.2:7). Соответственно, как полагают сторонники этого мировоззрения, все иноверные народы, спаянные ненавистью к нам, ополчались, желая стереть с лица земли последний оплот Христа. Но, хранимые Спасителем, мы все равно исполняли свое высшее предназначение, несмотря на вражеские нашествия и революции, измены и предательства. Собственно говоря, сегодня эта риторика фактически стала своего рода бесспорным свидетельством любви к Родине и патриотизма.
Живучесть и популярность «Третьего Рима», несмотря на множественность толкований, порой кардинально различных, которыми эта идея обросла за века своего существования, такова, что даже после падения православной Российской империи она обрела свое детище в коммунистических программных документах, где ровным счетом звучат те же тезисы об исключительности советского (читай – русского) народа, носителя самой гуманной и нравственной идеологии, и о противостоянии ему всего остального мира, таковыми качествами не обладающего.
Поэтому, нам не составит большого труда вычленить несколько основополагающих для «Третьего Рима» аксиом. Во-первых, что русский народ по самой своей природе государственник – иначе в «третьеримской» схеме не будет «удерживающего». Во-вторых, что Русское государство может существовать только и исключительно как православное царство или, в крайнем случае, как творец наиболее нравственной системы взглядов. Наконец, в-третьих, что русская культура и традиции носят исконно оригинальный, самобытный характер, и если даже не противостоят другим цивилизационным аналогам, в первую очередь – Западу, то, по крайне мере, не зависят от них и самодостаточны. С их изучения мы и начнем свое исследование, чтобы понять, насколько «русский логос» тождественен «Третьему Риму».
II
Справедливо утверждают, что государство – высший человеческий союз, пребывая в котором, человек не только поднимается над личными и семейными интересами, осознает себя частью нации и познает идею «общего блага», но и создает верховную власть, возвышающуюся над групповым эгоизмом и частными амбициями, защищающую его от внешних и внутренних угроз и опасностей. Приняв вместе с соотечественниками единый для всего народа нравственный идеал, человек укрепляется духовно как личность, и, находясь под патронажем государственного закона – дитя правды и справедливости, становится «правовым человеком». Общеизвестно, что принадлежность к государственному бытию, способность жить в государстве и по закону – важнейшие качества, свидетельствующие об уровне культуры народа.
Легко убедиться в том, что этнические общности, не сумевшие создать собственной государственности, в нравственном, культурном, бытовом, научном и многих иных отношениях заметно уступают «государственным» народам. Даже языческое античное государство, не познавшее Христа и отождествлявшее понятия «гражданин» и «личность», дало невероятно мощный толчок для духовного, научного и социального развития человека. После же рождения христианской Церкви, принявшей формы Римской империи, промыслительно предуготованной Богом для этой высшей цели, все прежние таланты заиграли с новой силой 10 .
10
См., напр.: Ориген. Против Цельса//Ориген. О началах. Против Цельса. СПб., 2008. С.535, 536.
Но можем ли мы отнести себя к исконным «государственникам»? Оставив даже в стороне дискуссионную «варяжскую» теорию и допустив, что создание первого государства на территории нашего Отечества происходило за счет собственных сил, мы вынуждены констатировать тот неприятный для себя факт, что государственное бытие вовсе не имплицитно русскому человеку. Более того, за свою тысячелетнюю историю мы так и не сумели сравняться с другими христианскими народами по уровню правосознания и не смогли создать личность как повсеместный общественный элемент, а не индивидуальное исключение.
Церкви известно, что власть земная имеет своим источником Власть Небесную, а всякий земной правитель есть прообраз Бога. Властям нужно повиноваться – это частая тема увещеваний со стороны Христа и Его апостолов. «Несть власти, аще не от Бога; сущая же власти от Бога учинены» (Рим. 13:1). Однако едва ли кто-нибудь будет оспаривать тот факт, что для русского человека характерно негативное отношение к власти. Власть боятся, ей покоряются или с ней борются, но кто скажет, что она дана Богом и служит народу?! Да, царя русский человек уважает и на него лишь надеется. Он и есть от Бога, чего нельзя сказать об других управляющих.
«Без Бога свет не стоит, без царя земля не правится», «при Солнце – тепло, а при государе – добро», «близ царя – близ чести», «народ тело, а царь – голова». Но, вот, вся «остальная» власть – не «его»: «Жалует царь, а не жалует псарь», «царь милостив, да милости его проходят сквозь боярское решето» 11 . Справедливости ради отметим, что, действительно, в закромах русской истории очень сложно найти положительные примеры, позволяющие нашу государственную власть назвать народной.
11
«Юридические пословицы и поговорки русского народа». М., 1885. С. 13, 14.
Юный А.С. Пушкин (1799-1837) с негодованием восклицал:
«Увы! куда ни брошу взор —
Везде бичи, везде железы,
Законов гибельный позор,
Неволи немощные слезы;
Везде неправедная власть…» (Ода «Вольность», 1817 г.).
Вслед ему сетовал Ю.Ф. Самарин (1819-1876): «Весь наш официальный мир, начиная от станового пристава до министров, все наши учреждения, одним словом – все, что имеет форму учреждения, в глазах народа заподозрено. Это – ложь, обман; ничего и никому он не верит. Ко всей официальной Руси он относится чисто сострадательно, точно как к явлениям природы – к засухе, саранче и т.п. Над всем этим носится в его представлении личность разлученного с ними царя, что-то вроде воплощенного Промысла; но это вовсе не тот царь, который назначает губернаторов, издает высочайшие повеления и передвигает войска, а какой-то другой, самозданный, мифический образ» 12 .
12
Самарин Ю.Ф. Письмо И.С. Аксакову. 23 апреля 1861 г.//Самарин Ю.Ф. Собрание сочинений. Т.3. С.495.
С ним соглашалась баронесса Эдита фон Раден (1823-1885), близкая к императрице и «в лицах» знавшая высший свет: «Действия нашего правительства за малым исключением ограничиваются глухими интригами, мелкими победами, фальшивыми триумфами» 13 .
Позднее, уже в предреволюционные годы, «правительство народного доверия» требовали создать представители либеральных партий. Что из этого получилось – известно. «Народное» Временное правительство в считанные месяцы вдруг стало «антинародным». И в дальнейшем, уже при смене советских элит и в постперестроечное время, надежды на преодоление векового разобщения между власть предержащими и обычными гражданами связывались в основном с поиском «настоящих» и «честных» людей, способных направить всю мощь государственной власти не на личные интересы, а на удовлетворение народных нужд. Но как бы ни менялся субъектный состав лиц, вошедших во власть, характер отношений между правящими кругами и подданными всегда по существу оставался прежним: «Власть боится народа, народ боится власти» 14 .
13
Раден Эдита фон. Письмо Ю.Ф. Самарину. Петербург, 26 февраля 1869 г.//Самарин Ю.Ф. Собрание сочинений. Т.3. С.633.
14
Шмеман Александр, протопресвитер. Дневники. 1973-1983 гг. Четверг, 11 октября 1979 г. М., 2007. С.480.