Русский политический фольклор. Исследования и публикации
Шрифт:
Из 20 рассмотренных памятников «советского фольклора», посвященных авиации и воздухоплаванию, образ сокола используют 15, причем в 11 из них фигурирует формулировка «ясный сокол». Из 36 учтенных нами стихотворений 1930-х годов на «авиационные» темы сравнения с соколами содержат лишь 7, а сочетание «ясный сокол» в них вовсе не встречается. В газетных статьях и заголовках оно также отсутствует, здесь фигурируют «сталинские соколы», «гордые соколы» и «смелые соколы».
Литература
Адамов 1937 / Адамов В. В. Былина о героях // Сов. Арктика. 1937. № 11.
Балухатый 1941 / Балухатый С. Д. Песня о Соколе // Максим Горький. Материалы и исследования: В 4 т. / Под. ред. С. Д. Балухатого и В. А. Десницкого. М.; Л.: АН СССР, 1934–1951. М.; Л., 1941. Т. 3. С. 161–273.
Бернштам 1982 / Бернштам Т. А. Орнитоморфная символика у восточных славян // Советская этнография. 1982. № 1. С. 22–34.
Бобунова 2006 / Бобунова М. А. Словарь языка русского фольклора: Лексика былины. Ч. 1: Мир природы / М. А. Бобунова, А. Т. Хроленко. Курск, 2006.
Богданов 2009 / Богданов К. А.Vox populi: Фольклорные жанры советской культуры. М., 2009.
Ватчиева 1939 / Ватчиева А. В. Плач о Чкалове // Карелия: Альманах. 1939. Кн. 2. С. 21–22.
Виноградов, Лозанова 1941 / Виноградов Г. С., Лозанова А. Н. Плачи и сказы // Фольклор Карело-Финской СССР: Сб. статей. Петрозаводск, 1941. Вып. 1. С. 105–131.
Губина 1940 / Губина П. С. Памяти Чкалова // Сталинский путь (Сольвычегодск). 1940. 11 мая. № 47. С. 4.
Гура 1997 / Гура А. В. Символика животных в славянской народной традиции. М., 1997.
Гюнтер 1991 / Гюнтер Х. Сталинские соколы // Вопросы литературы. 1991. № 11–12. С. 122–141.
Долгушева 1937 / Долгушева Т. А. «Песня о Ленине» // Народное творчество. 1937. № 6. С. 12.
Иванова 2002 / Иванова Т. Г. О фольклорной и псевдофольклорной природе советского эпоса // Рукописи, которых не было: подделки в области славянского фольклора. М., 2002. С. 403–431.
Крюкова 1937а / Крюкова М. С. Поколен-Борода и ясные соколы // Новый мир. 1937. № 5. С. 25–29.
Крюкова 1937б / Крюкова М. С. Сказание про полюс // Комсомольская правда. 1937. 24 июня. С. 2.
Крюкова 1937в / Крюкова М. С. Чапай // Новый мир. 1937. № 5. С. 29–36.
Миллер 2006 / Миллер Ф. Сталинский фольклор. СПб., 2006.
Ольховский 1938 / Ольховский И. В. Советские соколы: Былина.// Лите. Воронеж: Альманах. 1938. № 4. С. 287.
Пашкова 1941 / Пашкова А. М. Былина // Былины Пудожского края / Подгот. текстов, ст. и примеч. Г. Н. Париловой и А. Д. Соймонова. Петрозаводск, 1941. С. 182–185.
Петренко, Хроленко 1995 / Петренко О. А., Хроленко А. Т. Орнитонимы в песенном фольклоре русского и английского этносов (К методике сопоставительного изучения фольклорного менталитета) // Этническое и языковое самосознание: Материалы конф. М., 1995. С. 117–118.
Работягова 1940 / Работягова М. В.
Рогожникова 1949 / Рогожникова А. Е. Сказы и песни. Новосибирск, 1949.
Русские плачи Карелии 1940 / Русские плачи Карелии / Подгот. М. М. Михайлов; ред. М. К. Азадовский. Петрозаводск, 1940.
Рябинин-Андреев 1937 / Рябинин-Андреев П. И. Былина о Чапаеве // Северо-Западный водник. 1937. 3 марта. № 30.С. 3.
Самылин 1937 / Самылин М. Е. Былина о Челюскинцах // Студенческие записки филологического факультета (специальный номер статей и материалов студенческого научно-исследовательского кружка) / Ленинградский государственный университет; отв. ред. М. К. Азадовский. Л., 1937. С. 112–116.
Соколов 1941 / Соколов Ю. М. Русский фольклор. М., 1941.
Суховерхова / Суховерхова А. Е. Песни и сказы (машинопись) // Архангельская областная научная библиотеке им. Н. А. Добролюбова. Ф. 868692. Б. д.
Фольклор России в документах советского периода 1994 / Фольклор России в документах советского периода 1933–1941 гг.: Сборник документов / Сост. Е. Д. Гринько, Л. Е. Ефанова,И. А. Зюзина, В. Г. Смолицкий, И. В. Тумашева. М., 1994.
Александр Панченко
Беглецы и доносчики «Военные нарративы» в современной новгородской деревне
Вступление
Одна из главных тем исторической антропологии – массовые социальные практики или, если воспользоваться выражением А. Я. Гуревича, – «культура безмолвствующего большинства». И для медиевистов, и для специалистов по раннему Новому времени, и для антропологов, занимающихся повседневной жизнью XIX–XX веков, это словосочетание подразумевает прежде всего земледельческую – крестьянскую культуру. Впрочем, в данном случае исследовательские приоритеты историка и антрополога оказываются в известной степени противоположными. С точки зрения большинства специалистов по фольклористике и этнологии, специфика аграрной культуры – в ее «традиционности», т. е. в обиходном консерватизме, сопротивлении инновациям, приверженности некоей устойчивой «картине мира». Что касается исследователя «истории ментальностей», то, даже говоря о «картинах» или «моделях» мира, якобы присущих тому или иному обществу либо эпохе, он все же будет говорить об изменениях (как внутри «традиционной» культуры, так и вне ее), поскольку последние и составляют содержание исторического процесса.
Надо сказать, однако, что это противоречие представляется мне несколько надуманным. Дело в том, что само представление об особой «традиционности» крестьянской культуры вряд ли можно считать научно обоснованным. Хотя, в силу очевидных особенностей социальной организации и средств коммуникации, аграрные сообщества, разумеется, обладают меньшим динамическим потенциалом не только по сравнению с индустриальными и постиндустриальными обществами, но и со средневековым городом, это еще не подразумевает какого бы то ни было гиперконсерватизма. В действительности, как я думаю и как можно судить, в частности, по истории русской деревни в XVIII–XIX веках, культура крестьян была в достаточной степени изменчива – и вследствие внешних воздействий, и благодаря внутренним процессам.