Русский штык на чужой войне
Шрифт:
Впрочем, говоря о гонениях со стороны болгарских властей, следует указать, что одновременно они, несмотря на тяжелейшую финансовую ситуацию в стране, положительно решили запрос русских ветеранов русско-турецкой войны 1877–1878 гг. о предоставлении им пенсий, которые выплачивались вплоть по 1944 г. [389]
Как бы там ни было, но особенно тяжелым было положение чинов 1-го армейского корпуса, против которых и было совершено большинство провокаций, немедленно вызывавших ответную острую реакцию. Его руководство в итоге было вынуждено даже разработать на случай принудительной попытки выслать их в советскую Россию план, согласно которому они должны были пробиваться силой в Сербию.
389
ТЪРНОВО
В этот момент стала накаляться обстановка и внутри самой Болгарии. Правые круги были недовольны радикальными изменениями, совершенными левым правительством, с которым у них назревало столкновение.
Видя это, врангелевское командование приказало находящимся в Болгарии частям в случае начала столкновений сохранять полный нейтралитет и выступать с оружием в руках только в исключительном случае. Например, даже если жизни русских изгнанников создавалась непосредственная угроза, они должны были в организованном порядке прорываться в Сербию.
Оговорка, разрешающая сражаться против болгарских силовиков, делалась лишь на случай, если это по каким-то причинам не удастся сделать и если болгарская армия двинется против левых. Врангель был вынужден предупредить болгарские власти, что если его подчиненным будет угрожать гибель, то они будут защищать себя с оружием в руках. Подобное заявление последовало после волны арестов, произведенных болгарской полицией среди простых русских офицеров.
Во многом причина столь болезненных для белогвардейцев действий болгарского руководства крылась в том, что еще на Генуэзской конференции 1922 г. Стамболийский близко сошелся с министром иностранных дел Советской России Чичериным. Большевики тогда сделали ставку на «обиженные» после Первой мировой войны государства Германского блока.
И эта тактика дала свои плоды. Во многом с их помощью красной Москве и удалось сделать первые бреши в своей международной изоляции. В частности, именно Анкара, София и Берлин в числе первых стран осуществили дипломатическое признание Советской России. Сразу после этого началась советизация Болгарии мирным путем, без крови, не штыками и пулеметами, а с помощью золота из Москвы.
Вместе с тем отношение большей части болгарского населения к гонениям на русских было резко отрицательным. Так, по донесению вступившего в командование марковцами полковника Емельянова, местное население «относилось к нам очень сочувственно, пыталось даже протестовать и, провожая наших арестованных (речь идет о высылке 6 июля 13 офицеров-марковцев), бросало им цветы» [390] . Такая же реакция простых болгар на репрессии против русских наблюдалась и в других местах.
390
Витковский В. Пребывание Русской армии в Болгарии и коммунистическое движение в 1922–23 гг. // Он же. В борьбе за Россию. Воспоминания. Сан-Франциско, 1963.
Впрочем, так было не везде. По воспоминаниям белогвардейцев, живших тогда в Болгарии, «население относилось к нам, русским, без симпатии, а многочисленные коммунисты, расхрабрившиеся под властью Стамболийского, отравляли нам жизнь» [391] .
В ряде случаев чекисты и болгарские коммунисты организовывали покушения на врангелевцев. По их свидетельствам, «Однажды во время танцевального вечера в помещении взорвались две бомбы – шесть русских было ранено» [392] .
391
Рябинский А. Перник. Корниловцы. Юбилейная памятка. 1917–67. Париж, 1967.
392
Он же. Указ. соч.
Кроме того, они указывали, что «до появления этого батальона были нападения на русских на мине Перник, и тогда же пострадал там от них генерал Витковский, прибывший
Как бы там ни было, конфликт достиг своего апогея 16 июля 1922 г. в Великом Тырново, где болгарским солдатом без всякой причины был убит юнкер Сергиевского артиллерийского училища Лобода и ранены шесть других юнкеров, из которых двое – тяжело.
393
Левитов М.Н. Корниловцы после Галлиполи. Париж, 1974.
Очевидец этого события, юнкер Каратеев М. писал, что «…часов в 11 вечера, когда несколько юнкеров мылись возле родника, который находился на склоне горы, шагах в ста от нашей казармы, туда подошел болгарский патруль и в грубой форме потребовал, чтобы они удалились. Это был явный произвол – родник находился в нашем расположении, а потому возник спор, вскоре перешедший в громкую перебранку. Дело происходило летом и, спасаясь от одолевавших в казарме клопов, многие юнкера спали снаружи, под деревьями. Человек пятнадцать юнкеров, услышав крики, вскочили с постелей и, как были, в одном нижнем белье, побежали к роднику. Подпустив нас на несколько шагов, патруль без всякого предупреждения открыл огонь из винтовок, в результате чего юнкер моего отделения Лобода был убит наповал, а шестеро – ранены. Один из них, Бетхер, получил очень тяжелое ранение и больше года провалялся в госпитале. Он выжил буквально чудом. Стреляли подло, с очевидным намерением убить нас – все ранения были в голову. Потрясенные и возмущенные юнкера хотели достать винтовки и расплатиться за кровь своих товарищей, но училищные офицеры этому категорически воспротивились.
Видя, что русские этим происшествием чрезвычайно возбуждены, начальник болгарского гарнизона на следующий день официально выразил нам свои крайние сожаления и обещал предать виновных в расстреле наших юнкеров военному суду, но, как позднее мы узнали, их просто перевели в другой полк…» [394]
С этого момента не проходило и дня без антироссийских выходок, которые становились все более наглыми и вызывающими. Причем 24 августа болгарские власти потребовали от чинов Корниловского полка и Технического батальона, сосредоточенных в Горно-Паничерево и Шумене, снять воинскую форму.
394
Каратеев М.Д. Указ. соч.
Однако 31 августа болгарские жандармы и полицейские избили девятерых молодых офицеров Николаевского инженерного училища. Кроме того, только в начале сентября несколько раз задерживалась корреспонденция, адресованная штабу 1-го армейского корпуса.
О том, насколько нетерпимая тогда сложилась ситуация в отношениях между болгарскими властями и белогвардейским командованием, свидетельствует приказ Главнокомандующего Русской армией от 15 сентября 1922 г. № 295:
«Мир снова свидетель великого предательства. Освобожденный русской кровью народ предает бежавших от кровавого ига доверившихся ему русских людей. Сыновей тех, кто пролил кровь за его освобождение, гонят, бьют, убивают, склоняя идти под красное иго, посягая на их честь, делая то, что не смогли сделать кровавые руки палачей…
Оставленные всем миром, безоружные и нищие, мы можем ответить нашим гонителям только презрением. Страдания и смерть не смутят нас. Мы не опускаем родное знамя, но, сняв с древка, сохраняем его на груди и, тайно храня, донесем его до родной земли. Мы не перестанем быть чинами Русской армии. Воскреснет Русь. Она откроет объятия тем, кто принес ей в жертву здание и жизнь, и с омерзением отшвыривает тех, кто в тяжкие дни продает ее сынов. И, тщетно раболепствуя, будут искать ее милостей предатели» [395] .
395
ГАРФ. Ф.6037. Оп.1. Д.10. Л.162.