Русский вечер (сборник)

Соротокина Нина

– Откуда вы так хорошо знаете русский?

– А я русский – по матери. Матушка моя попала в Италию во времена хрущевской оттепели. Помните такой термин?

– Я-то помню, потому что книжки читаю. Но слушать из уст итальянца про русскую оттепель – смешно. А сейчас у нас что, по-вашему: морозы или сосульки?

Он рассмеялся.

– Сейчас у вас в России – большие холодные цунами, – и тут же посерьезнел: – А вы чем занимаетесь, Яна Павловна?

– Художник, – Яна пожала плечами, мол, короткий ответ ничего не даст, а долго рассказывать не хочется.

– Вы были в Италии?

Да,

она была в Италии, она приезжала к подруге в Милан, а заодно объездила всю страну. Яна даже сообщила кой-какие подробности, ожидая, что Сержио выдаст себя удивлением или жестом. Она пыталась определить, насколько он осведомлен о ее персоне, но тот только вежливо и доброжелательно улыбался, задавая нейтральные вопросы.

– Вы надолго в Москве?

– Как пойдут дела. Может быть, месяц, а может быть, и дольше.

– Сержио, давайте откроем карты. Что вы хотите от меня, скажите честно?

– Я хочу сидеть с вами в ресторане, смотреть в ваши глаза и радоваться жизни.

– И часто вы собираетесь эдак радоваться?

– Каждый вечер.

– Почему вы не добавляете – и каждую ночь?

Итальянец шумно вздохнул, залпом выпил вино и только после этого широко улыбнулся.

– Это подразумевается само собой.

– У вас на Западе сложилась ложная предпосылка, что в России все женщины доступны. Уверяю вас, это вовсе не так. Это у вас была сексуальная революция, а у нас просто экономические трудности. Раньше общаться с иностранцами нам запрещало КГБ.

– Теперь не запрещает?

– Теперь не запрещает. Но я не желаю заводить шашни с представителями других держав. Кто знает, что у вас на уме?

– На уме у нас то же самое, что и у ваших соотечественников. Но я категорически против слова «шашни». Если, конечно, я его правильно толкую.

– Ого… Так у вас по отношению ко мне серьезные намерения?

– Именно.

– Любовь с первого взгляда? Тогда женитесь!

– Я согласен, – быстро сказал Сержио.

Яна расхохоталась.

– Согласны жениться на мне? Вот умора! Спорю, что вы согласны жениться, но только не завтра, потому что у вас временные затруднения. Например, как раз сейчас идет бракоразводный процесс.

– Как вы догадались? – мрачно спросил Сержио. – Дела мои обстоят именно так – я развожусь.

– Позвольте еще вопрос, – не унималась Яна. – Мы с вами встретились в Лефортово, в Бригадирском переулке. Как вас туда занесло?

– Судьба, наверное, – сказал он чистосердечно. – Там живет сестра моей матушки. Я наносил ей визит. И чем, простите, Лефортово хуже или лучше другого места?

Яна закурила четвертую сигарету и поняла, что нервничает. Или она в самом деле сошла с ума? Этот Сержио выглядит таким простодушным. Неужели она обозналась? Правильно говорят художники, что фотография может легко ввести человека в обман. Это хороший портрет делает человека действительно узнаваемым. Портрет запечатлевает значительный кусок жизни, а фотография – только миг. Свет не так упал, позирующий поморщился, обиделся, губу закусил – и вот ты уже похож не на себя, а на соседа из пятой квартиры. Недаром на границе чиновники десять раз на тебя взглянут, сличая с фотографией.

А Сержио

тем временем опять вцепился в салфетку и бубнил на одной ноте, что он хочет видеть ее каждый день, он хочет гулять с ней в парке, ходить на выставки, кататься на катерах или лодках по Москве-реке, он также хочет покупать и дарить ей красивые вещи…

– Вот последнее не надо! – прикрикнула Яна. – И в ресторанах я плачу за себя сама.

Здесь она откровенно врала. Никогда в жизни она не платила за себя в театрах, казино и ресторанах, но в глазах итальянца ей хотелось выглядеть сильной и удачливой. И еще она его боялась, хоть и уговаривала себя, что это просто нервы. Иногда вдруг глянет искоса, и у Яны неизвестно откуда появляется ощущение, что белобрысый Сержио только играет в застенчивость, а на самом деле он совсем не такой. А какой? Крутой, только ваньку валяет.

Танцевали, да… Он очень нежно держал Яну за талию. Во время танца Яна поинтересовалась, не занимался ли он когда-нибудь нефтью. Ах, нет? А со многими ли русскими бизнесменами он знаком? Ах, со многими?

– Вам нужны фамилии? – спросил вдруг Сержио деловым и несколько отчужденным тоном.

– Нет. Не нужны, – отрезала Яна. – Это я просто к разговору.

– Завтра мы пойдем куда-нибудь?

– Нет, завтра я занята.

– А послезавтра?

– Посмотрим.

– Вы дадите мне свой телефон?

– Лучше вы дайте номер вашего мобильника. Когда я буду свободна, я вам позвоню.

За весь вечер Яна так и не поняла, хочет она продолжения отношений или нет. Естественно, она попрется с ним в парки и на выставки, потому что это нужно для дела. А если бы не было дела? Если бы она могла поверить в его искренность, приняла бы знаки внимания и все прочее? Наверное, все-таки да. Хотя хочется ответить – нет.

Такси подвезло их к самому дому. У подъезда под фонарем он нацарапал на клочке бумаги строчку цифр – свой мобильный телефон. Уже дома на кухне Яна посмотрела на эти цифры, последними из них были 78. Они что – сговорились? Так чей же номер был записан на испорченной странице чужой записной книжки – Сержио Альберти или Ашота?

12

До чего дожили, – ворчала на следующее утро Яна, сидя перед компьютером и лениво стуча по клавишам, – уже не она учит заказчика, а он ее.

Клиент хочет, видите ли, чтобы в его доме все подчинялось «цветовой оркестровке». Начитался глянцевых журналов и лепит текст, не вдумываясь в его смысл. А попросту говоря, он любит все оттенки синего и розового, а жена предпочитает желтый и зеленый цвета. «Вы должны все сделать так, чтобы угодить и ей, и мне», – говорил он тоном приказа – маленький, толстый, эдакий Наполеон из Конькова-Деревлева. Угодим, куда денешься. Тоже мне, бином Ньютона. Только не делай мне закидоны про цветовую оркестровку. Желтое и зеленое… стало быть, кухня в цитрусовом стиле. Лимоны на занавесках, подсолнухи на картинках, скатерку сообразим белую в желтую полоску или желтую в белую… это без разницы. Мы вам создадим современный интерьер. Мы и сами знаем, что «респектабельная классика полированного дерева» отошла в прошлое. Иные, правда, еще цепляются за привычный стиль…