Русский Вид. Книга первая: Медведь. Барс
Шрифт:
Но, если пути Господни так уж неисповедимы, то почему вы, люди, считаете, что ваше трактование Библии верное, что ваше понимание Божьих замыслов соответствует первоисточнику?
А что, если Сатана, напротив, есть очень значимое, специальное творение Божье? Что, если на него-то как раз и возложена особая миссия? Может ли древо доброе принести худой плод? Дьявола создал, учил и воспитывал Бог, за Дьявола и отвечать должен Бог. А если твое порождение тебя подводит, предает, да еще и других заставляет страдать... Как следует с ним поступить? Может, по примеру Тараса Бульбы... Значит, напрашивается всего два вывода: Бог не может уничтожить или «улучшить» Дьявола, но, тогда какой же он Всемогущий? Или Бог согласен с положением дел и всеми дьявольскими кознями, то есть Дьявол нужен Богу. Ну, хотя бы как средство устрашения людей. А, может быть, они между собой договорились на равных, заключили договор на поставку грешных душ и их утилизацию?
Вот представь, Маша, был парень лет восемнадцати, рожденный в семье советских атеистов, комсомолец. Вырос в среде отрицания Бога, может, и сам снимал иконы в бабкиной избе, смеясь над причитаниями старухи. Началась страшная война, парень этот добровольцем пошел на фронт, пережил пару боев, увидел множество жутких картин - гибель и тяжкие увечья товарищей, сожженные деревни, изуродованных мертвых женщин и детей. И, вот сам он был ранен, попал в плен, прошел всяческие мучения в концлагере, и умер от голода или истязаний. Душа его предстала перед Божьим судом и сурово говорит ей Создатель:
– Не верил в меня! Лики святых на дрова пустил! Ступай теперь в ад на вечные муки, нечестивый грешник!
А душа парнишки посмеется горько над этими словами:
– Так ведь я только что оттуда, дедушка! Куда уже хуже...
Потрясенная этим монологом, Маша тихо спросила:
– Ты Библию знаешь? Читал раньше?
– Нет!
– сквозь стиснутые зубы процедил Брок, - мне пришлось слушать, много слушать... Он любил рассуждать о Боге, о том, что все они избранная Им раса, а мы, русские - звериные отродья, нас нужно держать на цепи или в клетках...
Он, утверждал, что Бог поможет им завоевать нашу страну. Да, у них на пряжках ремней были выбиты эти слова:«Gott mit uns» - «С нами Бог». Только где он сейчас сам? Может, в своей Валгалле, он в это верил, он бы этого хотел... Знаешь, Маша, я уже давно понял, что у каждого есть свой Бог, свой собственный личный Бог и свой Ад и Рай конкретно для каждого человека. И самое удивительное, что Тот, кто издевался над нами, кто презирал и ненавидел нас как отбросы, тоже может быть сейчас в своем Раю, заслужив одобрение своего Бога.
– О ком ты это говоришь, Брок?
– Они называли его Доктором, у него были очень умные пронзительные глаза, но из его рта лился яд, и я весь отравлен им, Маша. И это яд у меня внутри вместо крови! Как я могу быть с тобой, как я могу, вообще, такой, к тебе прикасаться?
– Брок, все это прошло! Все плохое уже закончилось... Ты хороший, ты чистый, ты лучше всех для меня!
Мужчину была крупная дрожь, его глаза бегали, он вдруг побелел как снег:
– Маша, я сейчас почему-то вспомнил, у меня ведь тоже когда-то был маленький оловянный крестик. Мне его дали, зашили куда-то сюда, изнутри в гимнастерку,- Брок показал в левую область груди, - «Игнатушка, береги... Береги, он поможет...»
Брок вдруг застонал, схватившись за голову руками, раскачиваясь на постели всем телом:
– Ничего больше не помню, я ведь даже не вижу ее лица, только голос остался - «Игнатушка, береги...» Что они со мной сделали, Маша, если я даже не помню лица своей матери?
Маша плакала, обнимая его, желая как-то утешить, защитить от этой боли. «Игнат... Его звали Игнат - это его настоящее имя». Брок, наконец, затих рядом с девушкой. Пытаясь как-то поддержать его, отвлечь от невеселых дум, Маша предложила найти в лесу двух подобных ему мужчин, хоть что-то выяснить о них. Брок тут же категорически отверг эту идею:
– Тебе меня мало? Не позволю даже заговорить с ними!
– Да, почему же? Может, они нас вместе увидят, захотят приходить в лагерь, в столовую, Коротков для них что-нибудь придумает. Мы же не знаем какие они, может, им плохо одним? Ведь можно же просто общаться, поддерживать друг друга, это уже немало...
Вдруг мысль о том, что Коротков может привезти сюда еще одну девушку, якобы для работы, показалась Маше гадкой. У них-то с Броком все получилось так естественно, само собой, как будто они были всегда предназначены друг другу. А другая девушка на ее месте могла бы получить сильнейший стресс только от первой встречи с кем-то вроде Брока.
– А если тебе приглянется другой? Я их видел - один-то довольно смазливый, белобрысый, глазастый, такие, наверно, женщинам нравятся. Волчонок вроде тоже ничего, быстрый. Я пару раз хотел спустить с него шкуру, да не смог догнать.
– Брок, ты совсем спятил? По-твоему, я из тех женщин, что прыгают от мужика к мужику? Я же только хочу для тебя лучше, вы подружиться бы могли, встречаться, иметь общие интересы, у вас непременно должно быть что-то общее.
– Мне они не нужны! И тебе тоже. Забудь!
Маша только брови поднимала, покачивая головой. Брок был неисправим.
Глава 7.
Наступил август. Приятно теплый и относительно сухой после грозового дождливого июля. Кутаясь в большое полотенце, Маша сидела на берегу озера на разосланном покрывале. Скоро вода остынет, и купания придется отложить до следующего сезона, но уж, конечно, не Броку. Он, пожалуй, и до сентября не прекратит водные процедуры на свежем воздухе. Маша наблюдала, как Брок по - звериному встряхивается, наконец, выходя из воды.
– Ты где был-то ночью? К медведице в чащу бегал?
– Я охотился вчера..., - лениво ответил Брок, усаживаясь рядом с ней на свое полотенце.
– Ну так, где же добытый мамонт? Почему до сих пор не на вертеле?
Брок озадаченно посмотрел на Машу:
– Тебе-то зачем с кровью возиться? Я сам потом на решетке приготовлю, вырезку пока к нам в холодильник сунул, а еще хорошие куски на крыльце у кухни оставил, они знают уже... разберутся. Остальное, что осталось, выбросил в овраг у Согры, волки подберут.