Русский вор
Шрифт:
– Ладно, заткнись, противно слушать твой скулеж! – отрезал Полунин. – У меня проблем не меньше и во многом из-за тебя, старый мудила.
Полунин шагнул к Либерзону и, схватив его за грудки, заговорил, глядя ему в глаза:
– Ведь ты, гад, знал о войне Слатковского с Быком, знал и не предупредил меня. Я пришел к тебе не просто так, я надеялся, что ты, как друг, поможешь мне и дашь полную информацию о том, что происходит в городе, но ты, паскуда, промолчал.
– Вова, Вова, ведь это ваши проблемы и ваши с Леней дела. Зачем мне было вмешиваться? – возмутился Либерзон, но тут же осекся, поняв, что он сказал несколько лишнее. – К тому же я мало что знал.
Полунин вдруг отпустил Либерзона и, отойдя от него, устало опустился на какой-то ящик с товаром.
– Что же с вами со всеми произошло здесь? – произнес он, глядя на Изю. – Ведь десять лет назад ты рассуждал совсем по-другому. Тогда ты помог мне, отговорив от необдуманных шагов, объяснил всю тяжесть их последствий. А теперь ты остался стоять в стороне, зная, что Леня Бык играет со мной нечестно.
Изя слушал Полунина молча. Его морщинистое, обвисшее лицо скривилось, словно от зубной боли. Неожиданно он подошел к Полунину и сел на коробку с товаром.
– Прости меня, Володя, я действительно виноват перед тобой. Я догадывался, что Леня наверняка разыгрывает тебя, как карту, в борьбе со своим противником – Слатковским, но я… Я испугался, я ведь зависим от Лени Быка, если бы он что-нибудь узнал об этом, последствия для меня были бы очень тяжелыми… Впрочем, они и сейчас не лучше, – с тоской добавил он.
Либерзон посмотрел на Полунина, словно стараясь вымолить у него прощение. Но Владимир даже не удостоил его взглядом, он достал из кармана пачку сигарет и прикурил.
– Дело в том, что Слатковский с Волошиным раньше вместе занимались коммерцией, – сказал Либерзон. – Бык был одним из тех, кто помогал банку Слатковского окрепнуть, не безвозмездно, конечно… Но потом они расскандалились. Из-за чего, я точно не знаю. Впрочем, из-за чего могут поссориться двое деловых людей? Только из-за денег.
– Не надо, – поморщился Полунин, – я все это уже знаю, мне все рассказал твой сынок.
– Виталий?! – возбужденно спросил Либерзон. – Откуда? Где ты его видел?
– Нас держали вместе в подвале, – ответил Полунин. – Но мне удалось бежать.
– А Виталий? – упавшим голосом спросил Либерзон.
– Я прихватил его с собой, – усмехнулся Полунин, стряхивая пепел на пол.
– Так где же он? – Либерзон вскочил на ноги.
– В машине, в багажнике валяется, – равнодушно ответил ему Полунин.
– Как валяется? – Лицо Изи стало бледнеть.
– Да цел он и невредим.
Полунин достал связку ключей от машины и протянул их Изе.
– Я его специально там попридержал, чтобы он мне с тобой не мешал говорить. Беги, освобождай своего нерадивого сынка. Он во дворе, в джипе.
Либерзон схватил ключи, бросился из комнаты. Полунин остался сидеть, молча куря.
Неожиданно голос подала Адель Зямовна:
– Господи! Когда же это все кончится!
Она посмотрела на Полунина и не заметила никакой реакции на его лице. Владимир задумчиво сидел на коробке, держа зажженную сигарету во рту.
– Это все из-за Виталия, – продолжила старушка. – Вы верно сказали, он какой-то непутевый у нас. Еще мой бывший начальник, Пайкин, говорил, наблюдая за Виталиком, что у нас с ним будут проблемы. Так оно и получается, он все время влипает в какие-нибудь истории. Одна из них кончилась тем, что Игорю пришлось сесть из-за него в тюрьму, теперь вот эти разборки с бандитами. В кого он такой, ведь Игорь был всегда умницей и опорой семьи. У меня, к примеру, два высших образования…
Адель замолчала, бросив вопросительный взгляд на Полунина, потом продолжила:
– Может, в нем слишком много русской бесшабашности?
Полунин, щурясь от сигаретного дыма, взглянул на сестру Либерзона и предложил свою версию:
– А может быть, его слишком мало пороли в детстве?
– Что вы? – возмутилась Адель. – Игорь никогда не считал порку достойным методом воспитания сына.
– Зря, – ответил Полунин, – теперь этими методами его воспитывают бандиты. Впрочем, хватит трепаться, пора отсюда сматываться, потому что скоро они обязательно сюда нагрянут.
Вскоре Полунин вез Либерзона, а также его сына и сестру в дом, который недавно купил Либерзон и где он намеревался спрятаться от бандитов.
Когда Полунин остановил джип у одноэтажного кирпичного дома, двор которого был огорожен деревянным забором, Виталий и сестра Либерзона вышли из машины и направились открывать калитку.
Изя же остался в машине.
– Как ты думаешь, – спросил его Полунин, – если предположить, что Слатковского завалил человек Волошина, то для чего Лене могло понадобиться убийство Слатковского?
– Можно ответить только одно – здесь явно замешаны деньги, – ответил Либерзон. – Говорить же более конкретно я не могу. Я действительно не знал их отношений. Полагаю, что, кроме них самих, об этом вообще мало кто знал. Ходили, впрочем, слухи о том, что Леня решил полностью подмять под себя Слатковского и его банк и предпринял кое-какие конкретные шаги для этого.
Изя скорчил такую физиономию, словно его мучила зубная боль или неприятные воспоминания.
– Честно говоря, в это можно поверить. Леня всегда играл нечестно, и не только с тобой, Володя. Для него люди – это фигурки на его шахматной доске, не зря его называли Шахматист. А в последнее время главной его целью стали не деньги, точнее, не сами деньги, а власть, которую они дают людям.
– Но она у него всегда была, в своем кругу, разумеется, – предположил Полунин.
– Этого ему было мало, – усмехнулся Изя, – он хотел развернуться по-настоящему, так сказать, войти во властную элиту города, легализоваться. Статус банкира – очень хороший путь для достижения этих целей. Вот он и начал борьбу за банк своего приятеля – Саши Слатковского. Чем все это закончилось, ты знаешь. Их обоих нет в живых… Кстати, денег в банке тоже уже нет, он практически банкрот.
– Откуда ты это узнал? – удивленно спросил Владимир.