Русский язык. Речевая агрессия и пути ее преодоления
Шрифт:
Таким образом, по мнению Фромма, все реакции, способные вызвать физиологический эффект, не замкнуты на прирожденных механизмах психики и потому могут и должны контролироваться и направляться человеческим сознанием.
5. Психолингвистический подход к определению сущности речевой агрессии
Поскольку предмет нашего изучения не явление агрессии вообще, а особая, присущая только человеку как носителю языка его разновидность – агрессия слова, необходимо рассмотреть некоторые положения психолингвистической концепции, которая позволяет
Опираясь на психологическую теорию деятельности (АН. Леонтьев, АА. Леонтьев, А.Р. Лурия, П.Я. Гальперин и др.) и пользуясь ее терминологией, агрессивный речевой акт можно рассматривать как интериоризацию поступка, то есть «переход, в результате которого внешние по своей форме процессы… преобразуются в процессы, протекающие в умственном плане, в плане сознания; при этом они подвергаются специфической трансформации – обобщаются, вербализуются, сокращаются и, главное, становятся способными к дальнейшему развитию…» [20].
Иными словами, сущность речевой агрессии заключается в особом преобразовании внешних процессов (различных реакций человека на негативные эмоциональные раздражители) во внутренние процессы, связанные с речемыслительной деятельностью, поскольку важнейшей формой выражения эмоций у человека является речь.
Например, ощущение боли в ноге, на которую нам наступили в транспорте, или чувство обиды, вызванное невниманием продавца в магазине, могут выражаться в словесных формах – например, в оскорблениях («Ходишь, как слон!»), угрозах («Я буду жаловаться!», «Вы будете уволены!») и т. п.
При этом важно отметить, что вербальный и физический агрессивные акты имеют общие мотивы, механизмы и структуру. «Речевое действие строится как отражение материального действия. Для этого последнее… развертывается и шаг за шагом переносится в речевой план. Определенные термины и обороты языка связываются с определенными элементами и операциями материального действия, располагаются так, чтобы отобразить его течение […]. Речь есть форма предметного действия, а не только сообщение о нем» [5, С. 455–456].
Необходимо также обратить особое внимание на то, что психолингвисты (как и этологи, и бихевиористы) не только признают возможность, но и утверждают необходимость контроля человека над собственными речевыми действиями, регуляции своего речевого поведения. Например, Л. С. Выготский настаивает на «подчинении поведения человека его собственной власти», справедливо полагая, что речь служит «социальной координации поведения» [3] .
Аналогичную мысль высказывает и А. А. Леонтьев, считая, что речевая деятельность «предполагает общественный контроль, осуществляемый в социальных, экстериоризованных формах власти» [19, С. 86–87].
3
Выготский Л. С. Развитие высших психических функций. М., 1960. С.450.
• Обобщите
Итак, мы установили, что агрессия – сложное, многоаспектное явление, и рассмотрели две основные точки зрения на природу человеческой агрессивности:
– биологический подход, определяющий агрессию как врожденное, генетически обусловленное качество человека (теория влечений, этологическая концепция);
– социальный подход, рассматривающий агрессию как приобретаемое в процессе социализации (бихевиоризм) или ситуативное (фрустрационная теория) поведение.
Будучи специфической человеческой деятельностью или формой поведения, вербальная агрессия должна контролироваться во всех ее проявлениях, как в повседневном, бытовом общении, так и в профессиональной речи, и прежде всего – педагогическом общении.
Задания по теме 1
1. Прочитайте следующие диалоги. Определите коммуникативные намерения каждого участника общения. С помощью каких слов и выражений реализуются эти намерения? Можно ли назвать данные ситуации примерами речевой агрессии? Аргументируйте свои ответы.
– Несколько человек бесцеремонно подошли к соседним скамьям и смотрели на конфузившегося, не знавшего куда девать свои руки и ноги Тему. Из них особенно впился в Тему белобрысый некрасивый гимназист Корнев, с заплывшими небольшими глазами, как-то в упор, пренебрежительно и недружелюбно осматривая его. Вахнов, облокотившись локтем о скамейку, подперев щеку рукой, тоже осматривал Тему сбоку с каким-то бессмысленным любопытством.
– Как твоя фамилия? – спросил он, наконец, у Темы.
– Карташов.
– Как? Рубль кашель? – переспросил Вахнов.
– Очень остроумно! – едко проговорил белобрысый гимназист, пренебрежительно отвернувшись, пошел на свое место.
– Это – сволочь! – шепнул Вахнов на ухо Теме.
– Ябеда? – спросил тоже на ухо Тема. Вахнов кивнул головой.
– Его били под шинелями? – спросил опять Тема.
– Нет еще, тебя дожидались, – как-то загадочно проговорил Вахнов. Тема посмотрел на Вахнова. Вахнов молча, сосредоточенно поднял вверх палец.
Н.Г. Гарин-Михайловский. «Детство Темы»
2. – Силыч! – завопил Карась…
– Что? – откликнулся тот.
– Заступись!
Явился Силыч. Паникадило того ждал… Он бросил Карася.
Начались предварительные переговоры.
– Ты зачем, сволочь, трогаешь его?
– А тебе что?
– Не слышал, что я говорил?
– На это ухо глух.
– Значит, вытряски захотелось?
– Ну-ко, тронь!
– А ты думаешь не трону…