Русско-турецкая война 1877-1878 гг.
Шрифт:
Гибель «Лютфи Джелиль» произвела сильное впечатление на турок. Их флотилия отошла в глубь Мачинского рукава. Используя создавшуюся обстановку, русские моряки заградили минами северный выход из рукава, а также русло Дуная у Браилова. Турецкие корабли были изолированы. Это дало возможность установить русское судоходство на участке Рени — Браилов. Против вражеских судов, укрывшихся в Мачинском рукаве, решено было действовать минными катерами, предварительно заградив его южный выход. Вследствие недостатка мин произвели их демонстративную постановку: с катеров сбрасывались в воду мешки с песком. Это достигло цели — противник был введен в заблуждение. Атаку назначили в ночь на 15 (27) мая 1877 г. Четыре выделенных для этого минных катера в строе кильватера малым ходом вошли в Мачинский рукав. Они держались у берега, чтобы обеспечить скрытность подхода. В 2 часа 30 минут был обнаружен турецкий отряд. В середине стоял на якоре монитор «Сельфи», а по его бортам — колесный пароход «Килиджи Али» и броненосная канонерская лодка «Фехтхуль Ислам». Основным объектом атаки был монитор «Сельфи». К нему шел катер «Царевич», поддерживаемый катерами «Ксения» и «Джигит». Катер «Царевна» служил резервом. С дистанции 126 м катера дали полный ход.
Первым атаковал «Царевич» под командованием лейтенанта Ф. В. Дубасова. Он ударил своей шестовой миной в корму турецкого монитора, но тот, хотя и получил пробоину,
Атака «Сельфи» — первый в истории военно-морского искусства успешный пример ночного группового боя минных катеров. Атака производилась под ожесточенным артиллерийским и ружейным огнем противника и свидетельствовала об исключительной выдержке и мужестве русских моряков. За потопление «Сельфи» лейтенанты Дубасов и Шестаков были награждены орденом Георгия 4-й степени. Награды получили все офицеры, участвовавшие в атаке. Нижние чины экипажей удостоились знаков Военного ордена.
Значение опыта использования нового наступательного оружия — шестовой мины не ограничивалось тактическим успехом. Гибель монитора вызвала панику среди личного состава турецкой флотилии и повлияла на весь дальнейший ход борьбы на Дунае. Корабли противника, спасаясь бегством, ушли вверх по реке под защиту орудий Силистрии. 5 (17) мая минное заграждение было поставлено у южного выхода из Мачинского рукава, а 28 мая (9 июня) — севернее Гирсово. Таким образом, весь район Нижнего Дуная от Рени до Гирсово был очищен от турок и контролировался. Всего на Дунае поставили 509 мин [145] .
145
См. А. С. Силин. Переправа русской армии через Дунай в июне 1877 г. («Ученые записки» Благовещенского госпединститута им. М. И. Калинина, 1957, т. 8, стр. 334–335).
Борьба за господство на Среднем Дунае началась с выходом войск Дунайской армии к реке. Было отдано распоряжение о постройке батарей. Им ставилась задача не допустить подхода турецкой флотилии к району главной переправы и бомбардировать Рущук и Никополь, прикрывая минирование реки. Тогда же моряки по приказу Деппа приступили к устройству минных заграждений. Действовавший там отряд гвардейского экипажа был разделен на две части для одновременной постановки мин на обоих флангах намеченного участка переправы — у острова Мечка и у деревни Корабия. Попытки турок воспрепятствовать постановке минных заграждений отражались огнем береговых батарей и атаками минных катеров. Так, 8 (20) июня противник выслал вооруженный пароход, который открыл по русским минерам сильный орудийный огонь. Командир русского отряда катеров капитан 1 ранга М. Д. Новиков дал сигнал «Шутке» атаковать его. Катером командовал лейтенант Н. И. Скрыдлов. В качестве добровольца помощника минера на нем находился знаменитый русский художник В. В. Верещагин. Завязался упорный бой. Русские моряки проявили огромное мужество. И хотя им не удалось уничтожить пароход противника, они дали возможность минерам, закончить постановку заграждений [146] . К середине июня удалось оградить минами участок главной переправы с обоих флангов. Суда противника ушли под защиту батарей Рущука. Они не рисковали больше появляться в этом районе.
146
Н. И. Скрыдлов за этот подвиг был награжден орденом Георгия 4-й степени.
Несмотря на неравенство в силах, умелое использование минного оружия позволило русским морякам овладеть рекой. Это создало выгодную обстановку для форсирования Дуная. В тех условиях мина явилась единственно доступным и мощным оборонительным и наступательным средством. Английские морские специалисты были уверены в безусловном превосходстве турецких морских сил над русскими, считая, что русские корабли в лучшем случае смогут сыграть некоторую роль в защите своих баз и берегов. Но флотилия русских минных катеров парализовала действия созданной еще в мирное время сильной речной флотилии противника.
Важным элементом подготовки форсирования Дуная являлось планирование переправы главных сил. Было решено сначала переправить передовой (десантный) отряд в составе усиленной 14-й стрелковой дивизии под общим командованием ее начальника генерал-майора М. И. Драгомирова [147] . Для переброски выделялось 4 понтонных батальона, парк парусиновых понтонов, команда моряков в 344 человека и сотня уральских казаков — искусных гребцов и пловцов [148] . Командир 3-й саперной бригады генерал-майор А. К. Рихтер, на которого возлагалось инженерное обеспечение форсирования, установил порядок: пехоту переправлять на железных понтонах, артиллерию и конницу — на паромах. Всего имелось 36 полуторных и 32 обычных понтона и 6 паромов. На полуторном понтоне помещалось 45 пехотинцев, на обычном — 30. В каждом батальоне выделялось по 2 обычных понтона в резерв. На них находились санитары и пловцы со спасательными кругами и тросами. Понтоны, расположенные в Зимнице, надлежало спустить на воду в протекавший южнее городка проток и по нему провести их в Дунай к пункту посадки. Затем понтоны должны были обойти с востока остров Адду и держать направление на устье ручья Текир-Дере, где намечалась высадка войск.
147
Состав отряда: 14-я пехотная дивизия, 4-я стрелковая бригада, сводная рота почетного конвоя, две сотни пластунов, 23-й Донской казачий полк, 14-я и 9-я артиллерийские бригады и две горные батареи — всего 16 3/4 батальона, 6 сотен, 64 орудия (Описание русско-турецкой войны 1877–1878 гг. на Балканском полуострове, т. 2, стр. 135–136).
148
См. И. И. Неговский. Краткий очерк переправы через Дунай у Зимницы 15 июня 1877 г. Киев, 1902, стр. 9.
Переправа отряда планировалась в семь рейсов. Очередность устанавливалась специальной инструкцией, приложенной к приказу М. И. Драгомирова. На один рейс, включая выброску десанта и возвращение понтонов, отводилось два часа. В каждом эшелоне должно
Предусматривалась артиллерийская и стрелковая поддержка десанта. Две роты 35-го пехотного Брянского полка заняли остров Бужиреску, прикрывая район посадки войск в понтоны. Остальные роты этого полка и шесть батарей 14-й и 9-й артиллерийских бригад (48 орудий) были скрытно расположены вдоль левого берега Дуная в готовности оказать содействие десанту по захвату и расширению плацдарма. Часть артиллерии выделялась для непосредственной поддержки боя пехоты на плацдарме.
Значительную роль в выполнении подготовительной работы по форсированию Дуная сыграл талантливый генерал М. И. Драгомиров, который был хорошо знаком с теорией этого вопроса. Его перу принадлежит труд «О высадках в древние и новейшие времена» [149] . Драгомиров тщательно подготовил действия своего отряда. В период 9 (21) — 12 (24) июня войска прошли основательную тренировку, включавшую отработку способов посадки в понтоны, преодоления реки, действий на правом берегу. Была проведена рекогносцировка с командирами рот 53-го пехотного Волынского полка, назначенного в первый рейс. Драгомиров на местности указал пункты посадки и высадки, путь движения понтонов и район, который предстояло занять. Большое значение имели его приказы от 4 (16) и 13 (25) июня 1877 г. Генерал правильно понимал природу боя по захвату и расширению плацдарма. Он требовал от офицеров доводить задачу до каждого солдата, которому при форсировании реки придется действовать, как правило, самостоятельно. В приказе от 4 (16) июня говорилось: «Никогда не забывать объявлять перед делом, что собираемся делать. Последний солдат должен знать, куда и зачем он идет… У нас ни фланга, ни тыла нет и быть не должно, всегда фронт там, откуда неприятель» [150] .
149
М. Драгомиров. Сборник оригинальных и переводных статей. Т. 2. Спб., 1881, стр. 1 — 90.
150
Сборник материалов по русско-турецкой войне 1877–1878 гг. на Балканском полуострове, вып. 5, стр. 356.
Все мероприятия по подготовке форсирования Дуная проводились с таким расчетом, чтобы скрыть от противника истинный замысел русского командования. Этот вопрос, будучи сам по себе очень важным, приобретал особое значение в той конкретной обстановке, поскольку правящие круги Турции, Англии, Австро-Венгрии и других стран очень внимательно следили за действиями России на Балканах. «Кишинев и вся дорога кишат… австрийскими шпионами» [151] , — писал русский полковник П. Д. Паренсов, возглавлявший контрразведку. Повышенный интерес к русской армии проявляли военные представители западных держав. Наряду с агентурными сведениями широко использовалась информация прессы. Чтобы ограничить деятельность иностранных корреспондентов, русское правительство вынуждено было обязать их «не сообщать никаких сведений о расположении и численности войск, а равно никаких предположений относительно предстоящих действий». Было сделано предупреждение, что «в случае неисполнения этого условия они будут высланы из армии» [152] . Но, несмотря на данное русским честное слово не сообщать военных сведений, корреспонденты английской газеты «Дейли-ньюс» с большой точностью приводили данные о численности и дислокации русской армии. Изучалось положение на железных дорогах [153] . Особенно их привлекала подготовка десантных средств. В одной из корреспонденций сообщалось: «Есть четырнадцать паровых шлюпок такой величины, что легко могут переплыть Атлантический океан; две огромные баржи, семь судов меньших размеров, пять миноносных катеров» [154] . Говорилось, что русские делают промеры в реке, собрали множество плотов по течению реки Серет, построили порядочное количество понтонов. «Весь свет знает, — заключал автор заметки, — что понтоны необходимы для переправы за Дунай» [155] . Но, по его мнению, нельзя было установить, куда их отправляют.
151
П. Д. Паренсов. Из прошлого. Воспоминания офицера генерального штаба, ч. 1, стр. 31.
152
ЦГВИА, ф, ВУА, д. 7424, л. 23.
153
См. Хроника войны. Свод корреспонденций английской газеты «Дейли-ньюс». Т. 1, Спб., 1878, стр. 4–7.
154
Там же, стр. 6.
155
Там же, стр. 285.
Действенной мерой была дезинформация. Русское командование весьма широко и умело применяло ее. Например, чтобы отвлечь внимание турок от направления главного удара, в ночь на 10 (22) июня 1877 г. в районе Галаца и Браилова начал форсирование Дуная Нижнедунайский отряд (14-й армейский корпус) генерала А. Е. Циммермана. Попытка противника не допустить выхода русских войск на правый берег Дуная окончилась неудачей. Преодолев Дунай и сломив сопротивление турецких войск, оборонявшихся на южном берегу, части Нижнедунайского отряда к исходу 10 (22) июня прочно заняли Буджакский полуостров. Противник отошел к Мачину, а затем на линию Черноводы, Кюстенджи. В ходе форсирования русские солдаты проявляли мужество, решительно применяли штыковые атаки [156] . Болгарское население восторженно встречало русских. Потери были сравнительно невелики: 7 офицеров и 132 солдата убитыми и ранеными [157] .
156
См. П. П. Карцов. Из прошлого. Ч. 2. Спб., 1888, стр. 574.
157
См. Описание русско-турецкой войны 1877–1878 гг. на Балканском полуострове, т. 2, стр. 122.