Русское братство
Шрифт:
Тусклый блеск в серых, не типичных для выходца из Кавказа глазах Хозяина превращался в горячие угольки. На висках набухали синеватые вены. Он резко поднялся.
— Встать, когда я говорю! Негодяи! Расселись!
Ярик и Мирча без особого энтузиазма, но довольно быстро поднялись. Стали оправдываться.
— Командир, разве мы…
— Молчать! — рявкнул Сохадзе. Он понимал, что сам виноват в том, что связался с подобными дуболомами, каковыми были оба, и Яров, и этот землячок — то ли грузин, то ли армянин
Сохадзе отвернулся, стал быстро говорить. А поговорить он любил. Оба пособника Сохадзе, переминаясь с ноги на ногу, перемигнулись. Если Хозяин начинал говорить о себе, о своих заслугах, можно быть спокойным — ему нужно по крайней мере десять минут, чтобы выговориться… Сейчас он будет втолковывать им, что, мол, они все были обделены в момент дележки гигантского имущества, и теперь каждому из них причитается своя доля, которую они должны взять собственными руками благодаря собственному уму.
Нет, он, Сохадзе, не мечтает стать после «большого передела» хозяйчиком двух-трех торговых палаток, ресторана или пивнухи. Ему нужна власть. Он плечом, кулаком пробьет себе дверь в жизнь. Зубами вцепится в свое будущее. Настало подходящее время для таких, как он. И пока единственные помощники для него: пуля и смерть… Их дало ему, как и тысячам других выходцев из братвы, само время.
Сохадзе со злостью и, от этого коверкая слова, громко закричал:
— Бараны! Только бараны могут так поступать, как поступили вы…
Поразглагольствовав, он стал рассуждать более спокойно:
«Деньги остались в «Жигулях», вероятно, они в багажнике, а машина разбита. Что делать? — думал он. — Не дай бог менты обнаружат. Могут заныкать, а могут, что значительно хуже, заактировать и сдать в РУБОП… А это уже пиши пропало…»
Злобно выругавшись и еще раз обложив сплоховавших пособников витиеватыми матами, Со-хадзе уселся в свой салатовый «Мерседес» и поехал на место аварии.
Глава XII. В больнице
Пострадавший в аварии вел себя беспокойно. Он то и дело вскакивал с носилок в салоне машины скорой помощи, испуганно оглядывался и ни за что не хотел расставаться с небольшим рюкзаком, прижимая его к груди. Глаза его почему-то сильно слезились, с локтя снесена одежда вместе с кожей.
В приемном покое института имени Склифосовского ему объяснили, что ничего с его вещами не случится, рюкзак полежит до поры до времени на складе. Потом получит обратно лично в руки.
— А если пропадет?
Ему опять объяснили, что еще не было случая, чтобы что-то из личных вещей больных пропало. Портмоне с деньгами и документами можно взять с собой.
Чтобы пострадавший не был таким беспокойным и агрессивным, врач приемного покоя ввела ему с помощью шприца дозу успокоительного средства.
— Там рукописи, работа моя, — стал виновато оправдываться пострадавший. Обмякшего, его переодели во все больничное и увезли на каталке в палату.
К этому времени, а уже было около часа ночи, слегка помятые «Жигули» поставили на колеса.
В свете фар патрульной машины гаишник сматывал рулетку. Со скучающим видом Сохадзе подошел к гаишнику и со слащавым выражением на лице спросил:
— А кто потерпевший?
— Да хрен его знает… — пожал плечами гаишник.
— А где он сейчас? Скорая увезла?
— Скорая, — кивнул мент.
— Куда?
— Что-то ты любопытен, я погляжу? — уставился на Сохадзе гаишник. — А ну-ка документики?
— Ты че, командир? — развел руки с самым добродушным выражением на лице Сохадзе. — Узнать нельзя?
— Да пошел ты… Любопытный очень, — отмахнулся гаишник.
Сохадзе отошел от гаишника в темноту, пожевал губами. «Интересно? Нашли ли они деньги в машине?» Может, сунуть этому дебилу в форме работника ГИБДД двадцатник с портретом одного из американских президентов, чтобы раскололся: Нет, за двадцатник не расколется. Деньги возьмет и наврет с короб. Вероятно, он просто не в курсе. Но тогда придется обзванивать приемные покои больниц. Сколько их в Москве? Скорая могла приехать из любой московской Станции скорой помощи. Боткинская, первая городская, институт имени Склифосовского?
Сохадзе вновь подошел к гаишнику.
— Слушай, командир, — сказал он, подманивая его в темноту. — У тебя разменять полстольника не найдется?
В темноте рука мента автоматически потянулась за деньгами. Ощутив в сумерках плотную бумагу заокеанской валюты, гаишник нерешительно спросил:
— Что надо?
— Сдачи не надо, — проговорил Сохадзе и указал на «Жигули». — Кто это был?
— Дурик какой-то. С рюкзаком… А увезли скорее всего в Склифосовку… Рюкзак, говорит, санитарам, с книгами, хочу забрать с собой… Пропадут…
Услышав про рюкзак, Сохадзе быстро уселся в машину и погнал в сторону Москвы.
В приемный покой больницы, куда более суток назад поступил пострадавший в аварии на Рязанском шоссе, ровно в семнадцать ноль-ноль, когда открывался склад вещей поступивших больных, заявился лобастый молодой мужчина, предъявил документы на имя оперуполномоченного одного из территориальных подразделений Московской городской милиции и попросил осмотреть вещи недавно потерпевшего в дорожной автокатастрофе.
Смотрительница склада оказалась особой весьма недоверчивой. Она присматривалась к заклеенному пластырем лицу посетителя, долго не могла решить, что ей делать. Для начала позвонила в палату, куда поступил новенький. Дежурная медсестра сообщила, что новенький по фамилии Ко-лешко убыл под расписку.