Рууг
Шрифт:
– В чем дело?
– подняла голову миссис Кардосси.
– От этой собаки много шума, надо что-то делать с ее тявканьем. Соседи хотят снова пожаловаться в полицию.
– Не хотелось бы отдавать его твоему брату.
– Миссис Кардосси сложила руки на груди.
– Но он и вправду совсем сходит с ума, особенно по пятницам, утром, когда приезжают мусорщики.
– Может, он еще и успокоится, - сказал Альф. Он раскурил трубку и задумчиво выпустил облачко дыма.
–
– Посмотрим, - сказала миссис Кардосси.
Взошло солнце, холодное и зловещее. Остатки ночного тумана клочьями висели на деревьях, прятались в низинах. Сегодня была пятница.
Пес лежал под крыльцом, лежал с широко раскрытыми глазами и слушал. Черная шерсть стала седой и жесткой от покрывшего ее инея, выходящие из ноздрей облачка пара быстро рассеивались в неподвижном, холодном воздухе. Неожиданно пес резко повернул голову и вскочил на ноги.
Откуда-то издалека, с большого еще расстояния, донесся еле слышный звук, нечто вроде треска.
– Рууг!
– крикнул Борис и огляделся. Он торопливо подбежал к калитке и поднялся на задние лапы, положив передние на верхний край забора.
Звук донесся снова, на этот раз громче, ближе. Хрустящий, лязгающий звук, словно катилось что-то тяжелое, словно открывалась огромная дверь.
– Рууг!
– крикнул Борис. Повернув голову назад и вверх, он озабоченно посмотрел на темные провалы окон. Ничто не шелохнулось.
И вот показались рууги. Лязгая, треща и дребезжа, они и их грузовик двигались вдоль улицы, переваливались по неровной булыжной мостовой.
– Рууг!
– крикнул Борис и подпрыгнул, глаза его пылали. Потом он немного успокоился. Он опустился на землю и начал слушать. И ждать.
А там, на улице, напротив дома, рууги остановили свой грузовик. Было слышно, как они открывают дверцы и выбираются на тротуар. Пес начал кругами бегать по двору. Затем он снова повернулся к дому и заскулил.
В темной теплой спальне мистер Кардосси приподнялся на локте и близоруко прищурился на часы.
– Вот же чертова собака, - пробормотал он.
– Чертова собака.
Опустив голову на подушку, он закрыл глаза…
Теперь рууги двигались по тропинке, к дому. Первый из руугов толкнул калитку, и она распахнулась. Рууги вошли во двор. Пес попятился от них.
– Рууг! Рууг!
– крикнул он. Жуткая кислая вонь руугов заполнила ноздри пса, и он отвернулся.
– Жертвенный ларец, - сказал первый рууг.
– Он уже полон, я думаю.
Рууг улыбнулся яростно напрягшемуся псу.
– Очень любезно с вашей стороны, - сказал он. Рууги подошли к металлическому баку, один из них открыл его.
– Рууг! Рууг!
– снова крикнул Борис и вжался в нижнюю ступеньку крыльца. Он трясся от ужаса. А рууги поднимали большой металлический бак, опрокидывали его. Содержимое бака посыпалось на землю, и рууги начали сгребать туго набитые бумажные пакеты. Многие пакеты лопнули, и рууги подхватывали высыпающиеся из них огрызки хлеба, апельсиновую кожуру, яичную скорлупу.
Один из руугов засунул яичную скорлупу себе в рот. Его зубы начали с хрустом ее перемалывать.
– Рууг!
– крикнул Борис без всякой надежды, скорее сам себе.
Рууги почти покончили со своей работой, почти собрали пожертвование. Остановившись на мгновение, они посмотрели на Бориса.
А затем молча, медленно рууги подняли глаза вверх. Их взгляды скользили по штукатурке стены, словно притягиваемые окном с плотно задернутой коричневой шторой.
– Рууг!
– во весь голос крикнул Борис и двинулся в их направлении, неуверенно пританцовывая от ярости и ужаса.
Очень неохотно рууги отвернулись от окна. Они ушли, прикрыв за собой калитку.
– Вы посмотрите на него, - презрительно сказал последний рууг, подтянув на плече свой угол одеяла.
Борис просунул голову между планками забора, почти вылез наружу. Он открывал и захлопывал пасть, громко клацая зубами. Самый крупный из руугов яростно замахал руками, и Борис отступил. Пес пристроился на нижней ступеньке крыльца, огромная пасть так и осталась открытой, где-то в самой глубине его тела родился ужасный страдальческий вой, стон тоски и отчаяния.
– Пошли, - сказал другой рууг тому, который задержался у забора.
Они пошли по тропинке.
– Ну что ж, вся эта зона хорошо очищена, если не считать небольших участков вокруг стражей, - сказал самый рослый из руугов.
– И я буду крайне рад, когда будет покончено с этим конкретным стражем. Он причиняет нам очень много беспокойства.
– Куда так спешить, - сказал один из руугов и ухмыльнулся.
– Наш грузовик и так уже достаточно наполнен. Оставим что-нибудь и на следующую неделю.
Рууги дружно засмеялись. Они двинулись дальше, унося пожертвование в грязном, тяжело провисшем одеяле.