Ры-ры-чжи-ры-ры
Шрифт:
– На мне? Принц Ван Со?! – и её глаза начали заполняться слезами. – Он же такой старый, няня! Ты смеёшься надо мной, правда?
Но нянька была серьёзна – это стало понятно, когда к вечеру за Лан прислали паланкин, украшенный тканями и цветами.
– Не пойду! – вырывалась Лан из рук нянек и лезла на дерево. – Отстаньте от меня!
– Госпожа! – сокрушались её бедные няньки. – Вы должны встретиться с принцем Со! Это воля вашего отца и нашего императора!
Лан отмахивалась ногами, руками, кусалась, и всё-таки её унесли в сторону храма. По дороге нянька поправляла ей волосы и нашёптывала, что Лан просто ничегошеньки не понимает.
– Вот увидите, госпожа, – вытирала она ей слёзы, – с принцем Со вам будет лучше, чем в царстве Цинь.
Лан этого не понимала, и ревела, и цеплялась за нянькины юбки.
Она пыталась сказать сквозь рыдания:
– Но мне будет хуже, чем совсем без него!..
И всё-таки паланкин продолжали нести.
В храме курились благовония, и сквозь дым, словно через вуаль, проступал светлый лик Будды. В отличие от малышки Лан, он улыбался. Так, по крайней мере, ей показалось, когда она вошла в храм.
Принц Со уже сидел на коленях. Это был первый раз, когда она видела его так близко, а ещё – один на один. Его прямая спина, волосы, а потом и глаза – это всё вызвало у Лан какое-то воспоминание, которое она не могла ухватить. Словно где-то жужжал и летал комарик, надоедая Лан, а она не знала, как отмахнуться.
Лан вошла, принц Ван Со на неё даже не обернулся, и тогда она тоже опустилась на колени и помолилась. Няня сказала, что это надо сделать как следует, ведь дракону нужна помощь небес – именно поэтому он отдаёт Лан своему четвёртому сыну.
«О, милый Будда, – вздохнула горестно Лан, упираясь лбом в сложенные ладони, – посмотри на старого принца Со! Под ним прогнутся все ветки моих деревьев… Если можно, то сделай так, чтобы он не женился на мне».
И подумав, Лан добавила робко:
«И чтобы меня всё равно не отправили в царство Цинь».
Принц Со наблюдал за ней краем глаз – Лан это чувствовала, пока молилась. И когда она повернулась к нему, он повернулся к ней. Перед статуей Будды, золотой и в каменьях, в цветах, Ван Со поклонился Лан до самого пола – его ладони и лоб коснулись мраморных плит.
– Я не был во дворце очень долго, – сказал он, выпрямляясь и оглядывая мокрые щёки Лан. – Надеюсь, вы меня всё же помните.
Малышка Лан собралась с духом и совершила поклон в ответ:
– Я не помню вас, господин, – сказала она.
И после этого опустила взгляд – ей не хотелось больше смотреть на Со.
«Ему целых двадцать пять лет! – сокрушалась про себя Лан, пока дымились церемониальные палочки. – Он дряхлее, чем мой старенький пони».
И она просидела так, едва снова не плача, пока не услышала, как вздыхает четвёртый принц:
– Церемония пройдёт через много лет, вам не стоит грустить сейчас… – догадался он. – А пока я буду для вас братцем Со.
Лан всё-таки на него посмотрела.
– Хорошо, господин, – согласилась она.
– Пожалуйста – братец, – поправил её Ван Со.
Лан попыталась сказать это слово, но не смогла.
– Я вас вижу впервые в жизни, – слукавила она.
Ван Со улыбнулся неловко и как-то грустно:
– А я вижу вас во второй.
Тогда малышка Лан громко всхлипнула и вытерла глаза рукавом…
Больше они не говорили. Сразу после этого кто-то пришёл за Со, а Лан взяли на руки и унесли. Нянька всё гладила её по спине и шептала, что она хорошая девочка.
«Тоже мне – какая заслуга! – думала отстранённо малышка Лан. – С хорошими девочками вечно какие-то неприятности…»
– И чего он женился на мне, няня? – спросила она вечером, когда её уже умыли и расчесали перед сном. – Старый, старый четвёртый принц!
Няня щёлкнула её по носу – она единственная могла сделать такое.
– Если бы не принц Ван Со, то вас бы увезли из дворца и женили на старике…
– Меня и так женили на старике!
– И отцвели бы вы быстрее, чем ветка персика.
И всё равно малышка Лан не понимала, за что же ей это.
Шли дни, проходили тёплые майские ночи, и через неделю принца Со отослали обратно, и на некоторое время малышке Лан снова стало легче дышать.
Под ивой
На площади показалось несколько всадников. Копыта их лошадей стучали так звонко, словно кто-то бил в колокол. Ноздри у коней раздувались, и крупы блестели от пота – наверное, они очень долго неслись сюда без остановки.
Старый пони под Лан зафыркал от беспокойства.
– Это же принц Ван Со! – воскликнула нянька, тут же приглаживая Лан волосы, чтобы хоть немного сделать её похожей на хорошую девочку. – Должно быть, господин только вернулся.
Лан взъерошила волосы и присмотрелась: действительно, четвёртый принц был самым высоким, и его подбородок был поднят вверх, как у члена королевской семьи. Его можно было узнать без труда – по одной лишь осанке. Ван Со держался так, словно его натянули на лук.
– Почему у него красные волосы? – спросила малышка Лан.
Этот же цвет – на одежде четвёртого принца, и на рукояти меча, и на загоревшем лице. Малышка Лан разглядела даже алые копыта у лошади – так Ван Со был окроплен…
– Кровью? – догадалась она.
– Должно быть, он привёз нам победу, – обрадовалась нянька. – Как замечательно, госпожа! Вы только взгляните!..
– Ужасно, няня! – отозвалась Лан, у которой похолодело внутри. – Быстрее пойдём отсюда!
– И вы не поздороваетесь с принцем?..