Рядовой неандерталец
Шрифт:
Разнообразие животного мира, даже в этой суровой местности, поражало воображение. Под ногами шустрили маленькие ящерки, до этого ему приходилось видеть их лишь в передвижных зоопарках, время от времени приезжающих в областной центр. Он и не предполагал, что в этой климатической зоне ящерицы вообще водятся. Несколько раз Михаил чуть не наступил на гнездо какой-то птицы,
Над головой порхали разнообразные птахи, несколько раз пролетали даже гуси, причём летели они как раз в том направлении, куда держали путь бойцы. Соболев про себя отметил, что гуси – птицы водоплавающие, и, соответственно, обитают у водоемов, этот факт немного его приободрил.
Груз ответственности лежал на плечах, и Михаил почти физически ощущал его, он старался даже не думать о том, что будет если не удастся обнаружить воду. Солнце к этому времени стояло уже в зените и заметно припекало спины. Жажда усиливалась. Вспомнилось про индейский способ борьбы с жаждой, Михаил подобрал маленький круглый камень и сунул его в рот. Способ действительно оказался действенным – хоть немного, но пить хотелось меньше.
– Интересно, уже настало время пить мочу? – спросил Соловьев.
– Блин… Соловьев… ты бредишь что ли? Ты полдня только без воды
– Можешь моей попить, мне для друга не жалко – тут же отозвался Мещеряков.
Соловьев хохотнул, но от такого «щедрого» предложения отказался. Отряд продолжил свой путь
По пути наткнулись на лужу, воды в ней было немного. Многочисленные следы копытных окаймляли лужицу со всех сторон. Вода была мутной и с неприятным запахом, однако желающие утолить мучавшую жажду все же нашлись. Соболев, хоть и сам испытывал нестерпимое желание пить, приказал не прикасаться к воде. Для полного счастья не хватало еще подцепить желудочное расстройство, дизентерию или какое-нибудь другое не менее опасное заболевание. Клочко, не обращая внимания на командира, все же припал к луже и, отгоняя руками «жабью икру», делал большие глотки. «Да и хер с ним» – мысленно махнул на него рукой Михаил. Примерно через час выпитое дало о себе знать, и Клочко вприпрыжку побежал до ближайших кустов. Дальше стало еще хуже, в итоге отряд останавливался через каждые пятьсот метров – приходилось ждать исходившего поносом сослуживца.
– Российские солдаты не должны болеть поносами – назидательно говорил Мещеряков каждый раз, когда Клочко отлучался по нужде, – и пить всякую дрянь, особенно ту, что не горит.
Опасность заключалось в том, что и без того обезвоженный организм солдата обильно избавлялся от жидкости, что грозило вполне вероятной смертью от элементарного обезвоживания. Клочко мог в буквальном смысле «известись на говно».
Вопреки довольно медленному темпу передвижения ко второй половине дня группа вышла к месту вчерашнего происшествия, тут непрерывная голая степь кончалась, попадались стайки березок, отдельные деревца – начиналась полоса лесостепи. К северу от них начинался лесной массив, который буквально через несколько десятков километров вливался в уже сибирскую тайгу. Дойдя до ближайшего перелеска и долгожданной тени, Михаил скомандовал привал. Парни с удовольствием развалились под деревьями в приятной долгожданной прохладе. Дневной переход под палящим солнцем изгонял из организма драгоценную влагу, это было видно даже на глаз: пересохшие губы и форма в белых от пота разводах, пот выступал даже через кожаные берцы. Егоров, не теряя времени, тут же попытался раздобыть березового сока. Сделал ножом несколько разрезов на ближайших березах, но соки, текущие в дереве в середине весны, к началу июня прекратили уже свой ток, и затея оказалась безрезультатна. Соболев вспоминал все известные ему способы добычи воды в естественных условиях, на ум приходило только собирание росы, но для этого нужно провести много времени на одном месте и в утренние часы, и к тому же собранной влаги явно не хватит.
Конец ознакомительного фрагмента.