Рыбки всегда плавают вправо
Шрифт:
– Скажи, Бастьен, а как здесь было до того, как повсюду поднялась вода?
– Вода? – он задумался. – Сколько себя помню, здесь всегда было так.
– А как давно ты сам попал сюда?
Бастьен остановился и закатил глаза, вспоминая:
– Это было очень давно. Смутно помню большой корабль или лодку… честно говоря, мне кажется, я всегда был здесь. – Он понизил голос до шёпота. – Ходят слухи, что гостиница принадлежит Барту и он использует её для постройки своих кораблей. Что это якобы бывшее убежище пиратов. Хе-хе. Я-то знаю… я знаю, что Капитан Тромблон имеет такое же отношение к гостинице, как шляпа Гетти к моей голове, никакого
Он захихикал, и его глазки за стёклами очков стали совсем маленькими.
– Постройки кораблей? Каких кораблей?
– Разве я сказал «кораблей»? – Бастьен опять картинно закатил глаза. – Ко-ра-бля, – раздельно произнёс он и показал пальцем на стену. – Кстати говоря, господин Клос, мы уже пришли, я буду ждать вас прямо здесь, – он толкнул дверь, которая была прямо перед ними. Она поддалась только со второго раза. Изнутри повалил густой пар, за клубами которого ничего не было видно.
– Ну, с лёгким паром!
Клос почувствовал толчок в спину, и дверь за ним захлопнулась.
Было трудно дышать – мальчик кинулся к двери, пытаясь её открыть. Она не поддавалась ни в одну, ни в другую сторону.
«Обманщик Бастьен! Как я мог так попасться? С виду простак, а на самом деле…»
– Господин, – донёсся откуда-то снизу глухой баритон, – прошу вас, господин, – несколько сильных рук стали стягивать с Клоса одежду. – Или прямо так изволите-с принимать? Гости у нас, конечно, всяческие бывают, причуды у всех свои, но вы, видно сразу, человек порядочный, снимайте давайте-с.
Клос поддался – и цепкие руки мигом стащили с него всю одежду.
– Держите крепко, не отпускайте-с, – ему в ладонь сунули верёвку с узлом на конце, которая тут же рванулась, увлекая мальчика за собой. Колючий, грубый канат был единственным ориентиром в непроглядных облаках пара. Потеряй он его теперь, даже дверь найти, скорее всего, не удалось бы, поэтому Клос вцепился в верёвку обеими руками и шёл за невидимым проводником, слегка пригнувшись и шаркая ногами, чтобы не споткнуться. Пахло вокруг чрезвычайно приятно.
Пол был тёплым, шершавым и, по-видимому, деревянным. Глаза постепенно привыкали, а может быть, просто пар здесь уже был не таким густым.
Его провожатый оказался низеньким, очень лохматым рыжим существом, чью голову венчала банная шапочка, а на ногах было надето нечто похожее на русские валенки. Вокруг, тут и там, стояли круглые чаны с водой, большие и маленькие: некоторые из них были пусты, а в некоторых возлёживали гости самых разных размеров.
Между чанами сновали точно такие же рыжие существа: некоторые тащили ведёрки с водой, некоторые были заняты гостями. Три лохматых банщика огромными щётками с длинными рукоятками – швабрами тёрли какого-то огромного толстого раскрасневшегося человека со множеством подбородков, похожего на моржа. Морж, запрокинув голову, кряхтел и похрюкивал от удовольствия.
– Такого, наверное, целый день тереть? И воды нужна целая бочка, а то и не одна? – съехидничал Клос и слегка дёрнул за верёвку, показывая, к кому обращается.
– Не знаю, – совершенно серьёзно отозвался банщик, – я вожатый, а не тёрщик.
Он резко остановился, выдернул верёвку из рук мальчика, ловко свернул и спрятал её прямо под свою банную шапочку:
– Извольте-с залезать.
Клос
– Что это за аромат? – спросил Клос. – Вкусный, напоминает о лесе. – Ему вспомнились зелёные горы с пасущимися стадами и почему-то реки.
– Не знаю-с, – даже не взглянув на мальчика, ответил банщик, – я сыпщик, а не готовщик, – и тут же исчез, стремглав умчавшись куда-то дальше.
«Ну и дела, – подумал мальчик, – интересно, почему сыпщик не может быть еще и готовщиком или тёрщиком? Работа вроде не слишком сложная».
Внутри чана плавали древесные поленья, и, несмотря на глубину, можно было удобно расположиться, облокотившись на них. Он снова нырнул, по телу разливалось наслаждение: горячая ванна после долгой изнурительной дороги – самое желанное удовольствие для усталого путника. Он перевернулся на живот и огляделся. Домовята (так он про себя назвал рыжих лохмачей) слаженно работали, но каждый занимался только одним делом. Например, один из них сначала бежал к большому резервуару с водой посредине всей бани, набирал воду в два маленьких ведёрка; потом бежал к печи, на которой были навалены камни, выплёскивал на камни воду и тут же устремлялся обратно. В это же время другой домовёнок начинал размахивать полотенцем, разгоняя жар по всей парной.
«Наверняка это махальщик», – подумал Клос и рассмеялся от своей шутки.
– Смотрите, кто это у нас тут варится?! – от резкого возгласа Клос вздрогнул. – Запах такой, аж аппетит разыгрался. Будь у меня сейчас ложка побольше, добавил бы картошки, грибов и сварил бы отличный суп! – Около чана, в котором купался Клос, стоял Пигль с крошечным полотенцем на плече. Он был таким высоким и внушительным, что мог смотреть на Клоса без всяких подставок из поленьев.
– Доброе утро, Пигль, – смущённо пробормотал мальчик, – да вот, Бастьен сказал, что перед прогулкой необходимо посетить купальни.
– Конечно! И перед прогулкой, и после прогулки, и иногда даже между прогулками. Ты разве не слышал, что чем больше и толще человек, тем сильнее он любит баню? Это дело, парень, очень полезное: прочищаешь каждую ворсиночку. А знаешь, сколько их у меня? Раз в пять больше, чем у тебя.
Пигль оценивающе посмотрел на тщедушные плечи мальчика.
– Нет, пожалуй, не меньше чем в десять! – он вновь расхохотался. Казалось, что, чем бы Пигль ни занимался, всё доставляет ему удовольствие. – На прогулке смотри в оба, этот прохвост Бастьен – тот ещё «супчик», ну или, скорее, «кисельчик»! Столкнёт тебя прямо в море – и поминай как звали, а сам потом скажет, что поскользнулся!